Советской властию обижен – Под ней Россию «понимал» - Не раз поэтами пристыжен, Искал повсюду криминал, Ища признание в обиде, Со страстью мщения в крови, Переиначивал, что видел На мониторе и TV….
Во снах же толпища «фашистов» - «Всё русских!» - гнались вслед за ним, А он, весь белый и пушистый, Позабывал про свой интим….
Не приходило и признанье – «Молчал израильский народ!» - А половое воздержанье Рождало ненависти плод Всё к той России «окаянной, Что анашой во всю дымит, Где каждый третий – «вечно пьяный», Второй же – «злой антисемит»!
Чтобы прикрыть следы обмана За классиков хватался слог, Призвал Гомера, Губермана – «И Мандельштам сам не помог! Молчат пииты Общелита, Не стал плечом к плечу никто! Неужто, карта моя бита, И люди видят, кто есть кто?!» ............. А я смотрю с утра вновь в ленту, Где Гриша GOOGLE всё «копошит», Ища «России экскременты, «Чтоб вздрогнул сонный Общелит!»
Как "легендарный" он Гаврила, Меняя факты на ходу, Напоминает гамадрила, Смердящего в чужом саду.
Видать, в Нетании удобно, Вражды испытывая зуд, Вновь поносить Россию злобно, Дерьма выдавливая пуд....
Нет, он хорошего не скажет Ни про Россию, про народ, Ведь русофоб наш Цви со стажем, Таким наверно и помрёт!
А я бы мог не ради смеха, Ведь русский всё готов простить, В Нетань когда-нибудь приехать, Его могилку навестить, С печалью на лице суровом, Прощенья испытать порыв, И вспомнить только добрым словом, Все гадости его забыв....
Нет, пусть живёт Григорий долго – Чуть дольше, чем антисемит, Приедет как-нибудь на Волгу, Берёзку к пузу прислонИт, Вздохнёт и горестно заметит: «О чём же буду я писать?! Фашистов нет уже на свете, Да и воров исчезла рать… А за своих-то не похвалят – Воров, - фашистов у нас нет, Протёрлась старая сандаля, На что куплю жене букет?»
|