***
Мне ровным счетом наплевать на Пармскую обитель, как и на то, что я потом три дня переживал… Я был почти Лауреат, потом – осведомитель. И кончу, надо полагать, кем быть бы не желал.
Я сел в канун седьмого ноября, когда озноб и видно за версту призыв ЦК «Даёшь стране угля!» А это – прямиком под Воркуту.
Мой друг летал в Париж на ТУ, да угодил под Воркуту и там семь лет искал в мешке кота; найдя, блевал под стук колёс и вез назад туберкулёз… Такое это дело – Воркута.
Мы уложились в пару дней – неладно будет пусть им! Я «сдал» двоих уже в пути, чтоб оправдать свой хлеб. На третью ночь подсел ко мне рецидивист Капустин. И был момент. И был я в нем красноречив как склеп.
Чтоб первый срок осилить до звонка, я как-то лёг в санчасть на «капремонт». Тогда мне и внушил ДПНКа: мол, должен… как Поэт и Патриот.
…Не риск, а так – кураж один… Но – как Поэт и Гражданин… А враг есть враг – повсюду и везде. Плюс, чтоб костьми ты не полёг, - у нас отличный доппаёк и перечень услуг от МВД.
Он говорил, что все – фигня, не упускай, мол, шанса. Не упустив его, я вскрыл артерию в паху. Неделю били. Я решил, что надо соглашаться. И вот с тех пор - один за всех, и всех – как на духу.
И я клянусь: в неискренних тонах, под ре-диез иерихонских труб, мои доносы – в двадцати томах – побьют любой фундаментальный труд!
…Но день иссяк, и ночь повлёк. И был чифир и доппаёк… Ну а кто смел – не вдвое, - втрое съел. И, наконец, взял слово вор; и был наполнен разговор предельным перезвоном высших сфер.
- Программа, в целом, такова, - сказал зэка Капустин, - чтоб не тянуть до той поры, как спустимся в забой,- сначала мы попьём чайку, потом – тебя опустим. Зато приедешь в Воркуту – уже самим собой.
А ночь трясла вагон, как наркота. Бледнел «Ад» Данте – просто вон из рук: вне девяти лежала Воркута; ну а последним был – Полярный Круг.
10.07.02.
|