Вино золотистым ядом разволновало кровь, и цыган тяжёлым взглядом окинул застолье вновь.
Направо - два офицера раскладывали преферанс, налево - скучали девы, гримасничали напоказ.
Играл контрабас на сцене, саксофонист страдал, и музыка билась в стены, перетекала в зал.
Говаривали по Твери, что цыган - картёжный плут, уже затворяли двери пред носом то там, то тут.
Вот и сейчас с вопросом к нему подошёл сержант, а следом с ним с папиросой какой-то заезжий франт.
Наверное его узнали: когда-то давным-давно свободу искал в печали, а в радости видел дно.
В далёкой чужой Сибири батрачил на казака, свёл лошадь, знать не забыли про беглого батрака.
В ту ночь разгорелся жарко в степи у реки костёр, и увидала цыганка, как сгинул картёжный вор.
Но никому не сказала, заплакала, отошла, а в таборе пела гитара, любовь из степи звала.
На виселице качалась намыленная петля, а песня всё не кончалась, полыни-травы касалась, пушистого ковыля.
19 декабря 2011 г. С-Петербург
|