/Из «Записных книжек энергетика шахты»/
На кладбище
Здесь в гробу не труп, а лишь куски, что нашли от Коли после взрыва. Плачут у могилы мужики, молча плачут, плачут без надрыва.
Может быть, он сам виновен в том, что произошло вчера в забое. Первый день пришёл на смену он после двухнедельного запоя.
В отпуске на море побывал, а приехав, сразу же и запил, словно чёрту душу продавал, перед этим ум в кладовке запер.
За три дня до смены бросил пить. Протрезвел и обещал начальству: «Буду трезвым Родине служить!» А назавтра взрывом и на части…
Написал в бумагах прокурор, что себя сам расстрелял Никола. Нет, не мог так поступить шахтёр, хоть и пьющий, но ведь без приколов.
Был серьёзным, с доброю душой. Как на помощь – появлялся первым. Сильный, до чрезмерности большой, никогда не распускал он нервы.
Ну, а бабы… Эти, как одна, пчёлами на мёд его жужжали. Зная, что у Коли есть жена, свой товар охотно предлагали.
Здесь, на кладбище, их нету ни одной. Интересно в жизни всё ж, однако: как при жизни, спорили с женой, а теперь так ни одна собака попрощаться даже не пришла. Мать с женою у его могилы. Смерть Николы их в одно сплела, вместе отрешённо шепчут: «Милый…»
А партийный шахтный секретарь что-то по бумажке произносит. Как сейчас, так было ведь и встарь: непричастного в своих речах заносит.
Терпеливо оркестранты ждут, похоронный марш затеять чтобы.
Вот ещё проходит пять минут, падает песок на крышку гроба.
Кончилось парторгово враньё. Тишь минутная над кладбищем и полем. Музыка вспугнуло вороньё. Карканье смешалось с женским воплем.
Сколько раз за десять шахтных лет провожал друзей тут и знакомых! Хоронить нестарых – сущий бред! Смерть такая просто незаконна!
С ней приходит навсегда беда в семьи и без радостных мгновений. …Неужели надобна руда по цене неслыханных мучений?
1968 г.
|