Знай наших

Эти мои строки относятся к поэме «Иван». В этом месяце исполняется 75 лет со дня рождения интересного поэта, уроженца земли Ивановской -
Серебрякова Геннадия Викторовича (30.01.1937—15.03. 1996).
К сожалению, в интернете нет публикаций этого замечательного автора, кроме небольших отрывков стихов, прилагающихся к биографии. Я перенесла сюда одно из его произведений, самое мною любимое, поэму «Иван», чтобы читатели Общелита также могли помянуть добрым словом проникновенного поэта.


«Иван» (поэма)
Автор: Геннадий Серебряков


1
Он даже был красив, наверно,
Голубоглаз и белокур –
Тот немец, что пришёл в деревню
До русских баб и русских кур.
Пилоткой пот со лба утёр он,
Шагал улыбчивый, не злой –
Спокойный. Бронетранспортёры
Темнели за его спиной.
Метался женский голос:
- Лидка-а!
Ну где же ты? А ну – домой!.. –
Бежала к старенькой калитке
Девчонка с русою косой.
Глаза, нацеленные метко,
Её настигли на пути.
- О-о Шёнес русиш медхен!.. –
И жестом приказал идти.
Он шёл, насвистывая тонко.
Тот немец долго не мудрил,
Остановил её у стога
И бросил на траву мундир…
И над испуганной, босою
Победу одержал солдат.
И рядом с русскою косою
Светился тускло автомат.

2
Ах, Лидка, Лидка –
Сиреневый рассвет.
Цвела твоя улыбка,
Теперь улыбки нет.
Как лебеди, точёные
Две руки.
А под глазами чёрные,
Как ночь, круги.
Ах, только бы забыться,
Жизнь не мила.
Хотела утопиться –
Река не приняла.

Ох, мамочка, мама!
Лучше смерть.
Как в глаза людям
Я буду смотреть?
Не хочу я жить,
Ну нисколечко!
Ты прости меня, суженый,
Прости, Колечка!..

А мать всё молится
И шепчет: - Гады!.. –
А Лидке: - Доченька,
А жить-то надо…

3
Фронт уходил опять на Запад,
Туда, за гулкий, дымный шлях.
Лишь трупный сладковатый запах
Ещё клубился на полях.
Весна шагала без опаски
Вершить извечные дела.
В простреленной, рогатой каске
Гнездо малиновка вила.
И над израненной равниной
Ещё не паханой земли
Летели вытянутым клином
Не самолёты – журавли.
И над деревнею, как леший,
Сбивая с тощих крыльев пух,
Горланил чудом уцелевший,
Войной не съеденный петух…
А Лидка молча разрешалась,
Лишь губы в кровь кусала зло.
Холодным потом орошалось
Её высокое чело.
Глаза, как искры, потухали,
А рядом хлопотала мать,
Чтоб в полотенце с петухами
Новорождённого принять.
Упругий ветер в окна бился,
Упрямо травы лезли вверх.
Срок подошёл – и он явился,
Родился новый человек.

4
Родился крохотный и синий.
Он вне закона, вне любви…
Ну что ж, прими его, Россия,
В ладони добрые свои.
В тебе ведь столько ласки скрыто.
Её с лихвою хватит им –
Сиротам красного Мадрида,
Пхеньяна, Рима и Афин.
За них твои сражались парни
На самых дальних берегах.
Не зря же встанет в Трептов-парке
Солдат с ребёнком на руках.
Своею добротой вселенской
Младенца ты не обнеси.
Устами бабы деревенской
Со вздохом ты произнеси
Не очень-то замысловато,
От сердца от всего зато:
- Дитё, оно не виновато,
Чего ж его винить, дитё?..

5
Родился он незваным,
Как боль самой земли.
И мальчика Иваном
По-русски нарекли.

6
Тают злые льдинки
В глазах усталой Лидки.
И горькая улыбка
Губы развела.
А грудь, а грудь у Лидки
Как сахар бела.
И подступает к горлу
Солёная волна.
А грудь, а грудь у Лидки
Как чаша полна.

- Ох, мамочка, мама!
Какой-никакой,
Ох, мамочка, мама,
А всё-таки – мой.
Голубенький, слабый,
И голенький…
Ты прости, мой суженый,
Прости, Коленька!..

7
А Коля – он простил бы,
А Коля – он бы понял..
Но прорастают травы
Сквозь Колины ладони.
Его шальная пуля
Заставила споткнуться.
Уснул он в Белорусии,
Не может проснуться.
Серебряными струнами
Звенят дожди весенние.
Над ним берёзки юные –
Как сёстры милосердия.

8
Мой край, поруганный и нищий,
Терпи и пей морковный чай.
Цветёт, цветёт на пепелища
Цветок несчастья – Иван-чай.
Мой край, голодный, но свободный,
Мир заслонивший от беды,
Какой не помнили народы
С времён нашествия Орды.
Мой край, сполна хлебнувший лиха
Во вражьей и своей крови.
Всё это памятью великой
Ты для грядущего храни,
Чтоб люди новых поколений,
Твоей завидуя судьбе,
Вновь с благодарным удивленьем
Сквозь годы кланялись тебе.

9
Мальчишка рос.
Не крепкий и не хрупкий.
Болел желтухой. Падал без числа.
Носил штаны из довоенной юбки,
Которую соседка принесла.
Дразнил кота,
Строгал ружьё из палки.
В день Первомая ел однажды мёд.
А в сорок пятом спрашивал:
А папка
Наш почему с войны всё не идёт?
Он рос. Через заборы прыгал ловко.
В карманах гильзы звонкие таскал.
И горько плакал, оттого что Вовка
Его фашистом как-то обозвал.
И в первый раз с серьёзностью недетской,
С каким-то содроганием души
Он мать спросил: - Ведь я…
Ведь я -
Советский?
Ты только правду, мамочка, скажи!-
Мать захлебнулась горькими словами,
Всю боль свою зажав в один комок.
- Да разве можно говорить так, Ваня?
Да разве можно… Что ты, мой сынок? –
А после Вовку драл ремнём солдатским
Контуженый, седой как лунь отец.
И к ним пришёл: - А ну-ка, Ваня, здравствуй,
Чего тебе наплёл мой сорванец?
Прости его на деле на соседском…
Да не робей, а ну, поди сюда.
Ты наш, Иван, - российский и советский,
Запомни это, милый, навсегда.

10
О, век двадцатый,
Щедр ты на жестокости,
Что пострашней тернового венца.
Какой, скажи, измерить мерой стойкости
Оставшиеся добрыми сердца?
Моя Россия – звёзды в синей вечности,
Прямые обелиски – как лучи.
Учи меня высокой человечности
И высшей справедливости учи.

Геннадий Серебряков 1967


__________________________
Другие избранные произведения Геннадия Серебрякова можно найти по ссылке:
Читальный зал. Выпуск 6.