А все же ворон таков: скажет "карр" -
и смолкнет опять.
Он и пищу из рук людских не станет брать,
И речам не будет внимать:
Не верит он человеку, чья суть - потоки слов.
И что говорить, кроме "карр", перед тем,
как владыка всех скорбей
Разверзнет хляби свои, опрокинет их
Над землей - и растворятся семьдесят языков...
Тучи пребудут над миром, хлынет дождь проливной,
Молнии, гром, шум деревьев, ревущий поток -
Вот он каков, глубинный смысл потайной
Этого мира даже и в солнечный день, и в зной,
Где знаний до неба, да сил - с ноготок.
Пусть все поколенья слова преумножат
на всех семидесяти яыках,
И горы толстенных книг напишут во всех веках:
Грусть останется грустью,
когда бы и как ее ни назвать.
И пораженье не станет победой,
если ему название дать.
И смерть - это смерть... И по ушедшему плач.
И горькая тишина...
Ворон за тучей прав, а не я,
хозяин стены и окна.
|
