Дочурке Иринушке.
В глазах слезы не видно, не раздаётся крик.
Лишь тень глубокой боли легла на бледный лик.
Стучит, как молот, сердце, играют желваки.
Непроизвольно пальцы сжимаю в кулаки.
Передо мной белеет раскрытое письмо.
Опустошённым взглядом гляжу в него давно.
Мне смысл с трудом понятен, но всё ж доходит он.
Да, это не капризы, не шутка и не сон.
Знакомый почерк чётко выводит, как стихи:
"Прощай! Мы не вернёмся. Не жди и не ищи".
Раз двадцать пять примерно письмо перечитал.
Пришло, как ни боялся. Сбылось, чего не ждал.
Задумчиво взираю на маленький портрет.
Иринушка, дочурка, тебя со мною нет.
Поверить в это трудно. Ещё трудней понять,
Что тельца дорогого не суждено обнять.
Меня ты не запомнишь - был возраст слишком мал,
Когда тебя брал на руки и к сердцу прижимал.
И, как катал в коляске, ты вспомнить не должна.
Сидела там, ну будто персидская княжна.
Не вспомнишь, как ходила забавно семеня
От стула до дивана, от кресла до меня.
Не вспомнишь как, однажды, с кроватки ты скатилась,
Как, заливаясь смехом, по комнатам носилась.
Я снова вглядываюсь в текст, качая головою.
Шепчу: "Тебя со мною нет, но в сердце ты со мною!"
|
