ББК 84-5
К 43
Кирюшин Олег Николаевич
К 43 Пьяная деревня. Стихи.
2008 г. - с.
Редактор О.Н. Кирюшин
Третий сборник стихов Олега Кирюшина включает в себя два цикла: "Пьяная деревня" и "Забытый полустанок". Цикл "Пьяная деревня" был написан автором на Чукотке. "Забытый полустанок" включает в себя произведения, написанные автором в разное время. И вот теперь, после дополнительной обработки и правки, автор представляет свои стихи на суд читателей.
Сборник издан на средства автора.
© стихи О.Н. Кирюшина
© компьютерная верстка О.Н. Кирюшина
© коллаж обложки
ISBN 978-5-7509-1122-6
СЕЛО РЫТКУЧИ
Одиноко странствуя по свету,
Я искал желанный уголок.
Следуя недоброму совету,
Жаждал ветра свежего глоток.
И теперь, на карте, где-то с краю,
На отшибе Чаунской губы,
Пьяную деревню наблюдаю
Волею иронии судьбы.
Может это – дань какой-то моде?
Я о том, пожалуй, промолчу.
Чукчи пьют при всяческой погоде.
Не о том поведать я хочу.
Мало их осталось, между прочим.
Говорю о том не во злобе.
Их жалеют. Часто. Даже – очень.
Так жалеют обувь при ходьбе.
Дети тундры, пьяные с рожденья,
На Чукотской, вымершей земле,
Неужель увижу этот день я?
Да! Я верю, он придет ко мне.
И тогда скажу я вам, ребята:
Чукчи, пейте лучше талый лед.
Самогон у вас – такая бяка...
Вот и все. Пора на самолет!
* * *
Передо мною снежная пустыня
Раскрыла мне объятия свои...
Ужели здесь душа моя остынет
От жарких дней, покинутых вдали?
Я слышу ветра стылое дыханье.
Сама зима – хозяйка этих мест,
Диктует мне природы пониманье,
Где нет людей на сотни верст окрест.
Метет метель, снежинками играя;
Пугает ночь морозами... и все ж,
Увидел я, что тут Земля такая,
Которую землей не назовешь.
* * *
Здесь дуют свирепые ветры.
Здесь даже и летом – зима.
Кричу я: Любимая, где ты?
А мне отвечают: Хана...
Метель, завывая с надрывом,
Рисует чертей на снегу...
Зверек с отмороженным рылом
Внезапно застыл на бегу...
Чукотскому богу в угоду
Опять обещают пургу.
Навряд ли такую погоду
Забыть я когда-то смогу!
* * *
Нынче славно мороз пробирает.
Стынет кровь на вечерней заре.
Мы с тобою мечтали о рае,
О поездке на юг в сентябре.
Поезд наш укатил без оглядки,
Громыхая по рельсам в ночи.
Нам разок прогудев для порядка.
Не вернется назад. Хоть кричи.
Не волнуйся любимая, слушай
Строк моих мелодичный напев.
Это, может, единственный случай
От себя убежать... насовсем.
ПОЛЯРНЫЙ ДЕНЬ
Наступит день и час такой,
Когда уеду я отсюда.
На все и вся махнув рукой,
О трудных буднях позабуду.
Взревет на взлете самолет
Аккордом сладкой, райской песни.
Былых разлук растает лед,
И вновь с тобой мы будем вместе.
Все это душу греет мне,
Когда в ночи, которой нету,
Курю, волнуясь в тишине,
За сигаретой сигарету...
УЧАСТОК МАЙСКИЙ
Который день метет метель,
Смешать пытаясь землю с небом.
Неужто ей самой не лень
Швырять в людей колючим снегом.
Участок наш, назло ветрам,
Живет, не ведая стихии.
Мы водку пьем за милых дам.
Ну, а потом пишу стихи я.
Грядет замученный рассвет...
Дыша на стекла перегаром,
Мы шлем своим родным привет,
Трудясь, порой, почти задаром.
ЗОЛОТО ТУНДРЫ
Мне тундра стала ближе и родней...
Совсем не ради желтого металла,
Хочу замолвить слово я о ней.
Хотя, о тундре сказано немало.
Здесь быт людской налажен кое-как...
О том поведать многие просили,
Что, несмотря на форменный бардак,
Здесь добывают золото России.
Политый потом, каждый миллиграмм,
Преподнесут кому-нибудь на блюде...
Лишь тундра, поглощая всякий шлам,
Какой была, такой уже не будет.
Не виновата в том совсем она,
Что на участке, где-то под Певеком,
На золотишко красная цена:
Простая жизнь простого человека.
Судить о том поспешно не берись,
Что пьют, порой, старатели безбожно.
Она такая штука, эта жизнь,
Что в ней, порою, всякое возможно.
Не скажет вам старатель почему
Его надолго тундра задержала...
Но знайте все: благодаря ему
Не оскудеет золотом Держава!
МОСКВА-ИГАРКА-ПЕВЕК
Наш старый лайнер в небе над Игаркой
Устало набирает высоту.
Там, на Земле, совсем уже не жарко.
Об этом знают люди на борту.
Покуда водка плещется в стакане,
Встречает нас воздушный коридор.
Как жаль, что вы совсем уже не с нами,
Все те, кто очень дорог с давних пор.
Так пусть летит наш добрый, старый лайнер
Сквозь толщу лет в иные времена,
Где Север наш, совсем уже не Крайний,
Трудом прославит наши имена.
* * *
Помолюсь я горячо,
Думая о муже:
Пусть ишачит дурачок
На Чукотской стуже.
По душе ему давно
Разные клозеты.
Он во всякое дерьмо
Непременно влезет.
Слезы льются. Слишком уж.
Ну, к чему их тратить?
Что поделать, если муж
У меня – старатель.
* * *
Ревет буран за дальней сопкой,
Резвится ветер. Вот и все.
Разбить ли мне о стену стопку...
Иль, может выпить мне еще?
О том гадать в ночи полярной –
Наивно, глупо и смешно.
Звезда моя сияет ярко.
Не веришь? Выгляни в окно.
Быть может, ты меня увидишь
На склоне дня, в родном краю.
Забудешь ты свои обиды
И скажешь тихо: Я люблю...
Люблю тебя. Люблю, как прежде.
Ты мой. Единственный навек...
И в тот же миг твой голос нежный
Услышит весь ночной Певек!
ПРИЗНАНИЕ
Очень много снега в тундре на Чукотке.
Очень много снега. И, конечно, водки.
Жизнь идет неспешно в тундре на Чукотке.
Жизнь идет неспешно. Тихою походкой.
Ночь стоит большая в тундре на Чукотке.
Ночь стоит большая. Скучен день короткий.
Что в тебе нашел я, зимняя Чукотка?
Что в тебе нашел я? Сам не знаю... Вот как.
* * *
Мы ведем разговор ни о чем
Под развязный мотив "Розы чайной".
Ты меня обнаженным плечом
Сотый раз задеваешь случайно.
За окном – ураган и метель.
Ветер воет над вечною тундрой.
А за дверью – голодный кобель
Покрывается снежною пудрой.
На столе – самогона бутыль
Да краюха засохшего хлеба;
Два стакана; давнишняя пыль...
Скатерть цвета осеннего неба.
Неужели все прахом пошло?
Неужели минула эпоха?
Ну а здесь социальное зло
Сотни лет поживает неплохо.
Сотня лет. Как минута одна.
Много это. А может быть, мало?
Опускаясь до самого дна,
Ты прекрасней от водки не стала.
Ночь пугая испитым лицом,
Грезишь ты о невиданном чуде.
Говорят, что спала ты с отцом.
Ничего. От тебя не убудет.
Разговоры в ночи ни о чем...
Сердце жаждет дождаться рассвета,
Чтоб не стать для себя палачом.
Все забыть. И не вспомнить об этом.
* * *
Где же он, мой самолет,
Небо кромсает винтами?
Вряд ли меня кто поймет,
В тундре, забытой богами...
Мне уготована роль
Быть кем-то лишним до срока.
Некому высказать боль...
Тяжесть земного порока
Давит громадой своей.
Новой бедою пугая,
Бремя Чукотских страстей,
Манит ключами от рая.
Верю, что это пройдет...
Вдаль я кричу вечерами:
Где же ты, мой самолет,
Небо кромсаешь винтами..?
* * *
Летят по тундре кулики-
Болото славят.
А мне сегодня – не с руки
И я не в праве.
Тебя не в праве осуждать...
Глотая слезы,
Устала ты поэта ждать,
А дальше – проза.
А дальше – ночи при луне.
Вполне пристойно.
Как жаль, все это – не по мне.
И все. Довольно.
Довольно всякой чепухи.
К чему лукавить?
А куликам, видать с руки,
Болото славить!
* * *
О судьбах Родины нечаянно гадая,
В Чукотской тундре дни мои текут...
Привычка эта, обретенная с годами,
Мне часто помогает выжить тут.
Скажи, чего мне ждать от северного ветра?
Полярный день остался позади.
Чужой земли насквозь мороженые метры
В туманной дымке прячутся вдали.
Мне с неба клин привет прощальный
посылает.
Удачи вам! До встречи, журавли...
Богата Родина заблудшими сынами,
Которые полмира мира обошли,
Которые, давно постигнув прелесть рая,
Свою фортуну просто бьют под дых...
О судьбах Родины нечаянно гадая,
На тряпки рвут завесу лет былых!
ИНАЯ ЧУКОТКА
Есть на свете такая Чукотка,
О которой не знают нигде.
Вдаль уходит моторная лодка
По студеной, бескрайней воде.
В тихой тундре прохладное лето
Дарит людям подарки свои.
Беспокойное сердце поэта
Шепчет мне произвольно стихи.
Дышит холодом ближняя сопка.
Серебром седина в бороде...
Есть на свете такая Чукотка,
О которой не знают нигде!
* * *
Схватить бы мне с неба звезду,
Которую вижу ночами.
Поймал я одну. Да... не ту,
С раскосыми, злыми очами.
Красавица, можно сказать.
И молвить о том справедливо,
Когда б не скрипела кровать,
Быть может, зажил я счастливо.
Конечно, о том спору нет:
Красотки и в тундре – красотки.
Ведь это – достойный ответ
Пропитой до нитки Чукотки.
Об этом судить не берусь,
Кошмаров немало на свете.
Хотя, я по жизни не трус,
Но только красавицы эти
Ужель доведут до греха,
Когда на краю долгой ночи,
Возникнут за строчкой стиха
Раскосые, злобные очи?
КОТОРЫЙ ДЕНЬ
Который день душа не вяжет лыка.
Последний луч ласкает ягель. Зря.
Не вижу я божественного лика.
Последний луч. Погасла уж заря.
Который день надежда помирает.
В последний раз от еры и любви,
Готов бежать из этого я рая.
Туда, где ночью свищут соловьи.
Который день холодное сиянье
Несет по тундре ночи благодать.
Полярный день. Прощальное свиданье.
Душа горит. Кому бы в морду дать?
* * *
Ласкает пьяную деревню
Полярный день. В чужом краю,
Ты дай мне шанс, и я поверю,
Что ты подаришь мне зарю.
Что ты навеки успокоишь
Терзанья суетной души...
Куда же нас доставят кони,
Куда же милая, скажи?
Коней ты сроду не видала.
Ну что ж, любимая, прости.
Олени есть твое начало.
И значит нам – не по пути.
И значит, все былое сплыло
Как в половодье талый снег...
Но, застит свет свиное рыло,
И слышен твой дурацкий смех.
* * *
Чукотка открыла мне двери
В просторный, нетопленый дом.
Быть может, когда-то поверю,
Что стал я своим в доме том.
Быть может, смогу я с годами
О прошлом забыть навсегда.
Быть может, смогу вместе с Вами...
Но это покажут года.
А может, в просторной Чукотке
Последний найду я приют,
Зарытый в какой-нибудь сопке,
Под зимнее пение вьюг...
* * *
А в нашей тундре ягель колосится.
Пришла пора морошку собирать.
Который день стреляет в пояснице.
И на морошку, в общем, наплевать.
Мы здесь давно порядком озверели.
Нам ни к чему черемуха в цвету.
А помнишь, друг, с тобой мы песни пели?
В душе тая забытую мечту.
Мечту о той стране дешевых ситцев,
Где жили мы, улыбку не тая...
А нынче – ягель в тундре колосится.
Нам ягель тот не нужен... никому!!!
ПЕВЕК
Море. Восточносибирское.
Грозно рычит за окном.
К счастью дорога неблизкая
Выстлана тяжким трудом.
Сопки. Кольцом твердокаменным
Душат округу окрест.
Злобной усмешкою Каина –
Дальних зарниц благовест.
Город. Раздавленный полночью,
Точка на карте страны.
Город, потерянный полностью,
Ждет пробужденье весны.
* * *
Несмотря на годы,
Несмотря под ноги,
Я шагаю твердо только по прямой.
Видно нет исхода.
Видно злые боги
Разделили счастье... только не со мной.
Мне ночами снится,
Точно по заказу,
Кое-что пониже тещиной спины.
А в далекой Ницце
Не был я ни разу.
Только в этом нету тещиной вины.
Мне от жизни этой
Много и не надо.
Может быть, полтинник. Может, четвертак.
Чистая монета
В жизни как награда,
Точно сигарета. Утром, натощак.
Жизнь проходит всуе...
Стоя на коленях,
Звезды мне пантакли чертят на окне.
Но меня волнует
Жуткая дилемма:
Могут ли пингвины дрыхнуть на спине?
И покуда счастье
Бьет чужие двери,
Не видать покоя, как в кошмарном сне.
Вот тебе и здрасьте:
Мой сосед поверил,
Что медведи строят гнезда на сосне.
* * *
Горячий привет из Чукотки далекой,
Пронзает собою миры без труда...
Одно только жалко, одно только плохо:
Летит мой привет неизвестно куда.
От сотовой связи устав понемногу,
Мой старый мобильник утратил свой вид.
Горячий привет сам отыщет дорогу.
Одно беспокоит: зачем он летит?
В пространства и дебри сетей Интернета
Ворвется привет избавленьем от бед.
Но скажет дежурный: Хозяина нету!
И выбросит в урну горячий привет.
ГИМН ПЕВЕКА (проект)
Бескрайней Чукотки родные просторы,
Как солнце над вами встает новый век.
Мы верим, что станет России опорой
На Севере Крайнем любимый Певек.
Город на самом краю географии,
Пусть не прервется твой времени ход.
Множество сил на тебя мы потратили.
Смело шагай. Все вперед и вперед!
Мы знали немало невзгод и лишений,
Но верили свято – наступит Весна!
Пусть память об этом в сердцах поколений
Навек сохранится. На все времена!
Город на самом краю географии,
Пусть не прервется твой времени ход.
Множество сил на тебя мы потратили.
Смело шагай. Все вперед и вперед!
Нам тундра вручила богатства земные:
Пески золотые и горы руды.
Пускай нам завидуют страны иные.
Потомки оценят все наши труды!
Город на самом краю географии,
Пусть не прервется твой времени ход.
Множество сил на тебя мы потратили.
Смело шагай. Все вперед и вперед!
Уверенно глядя в грядущее завтра,
Выходит Певек из объятия тьмы.
И дети историю учат за партой,
Творцами которой являемся мы!
Город на самом краю географии,
Пусть не прервется твой времени ход.
Множество сил на тебя мы потратили.
Смело шагай. Все вперед и вперед!
СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС
Где находится Северный полюс?
Может быть, в измеренье ином?
Может быть, разбазарил я волю,
Залил душу дешевым вином?
Может, шел я к нему днем и ночью,
Забредая в "медвежьи углы"?
Исходя чуть заметною дрожью,
Мне вослед громыхали стволы!
Может быть, я устал по дороге
Вдаль шагать, не срывая оков?
А вокруг возвышались остроги
Разоренных, забытых веков.
Может, в горле моем пересохло
От бессвязной пустой болтовни?
И молчанье живительным соком
Окатило волной: Отдохни!
Может, как-то, в похмельном угаре,
Упиваясь от собственных слез,
Я, с горячкою белою в паре,
Поселился в обители грез?
Если так, то выходит напрасно
Я страдал и коптил белый свет...
Нынче небо окрасилось красным.
Может в небе парит мой ответ?
Нет, не стоит расспрашивать небо,
(Не узнать у него ничего).
До сих пор я на полюсе не был.
Это значит – найду я его!!!
* * *
Нынче в тундре задержалось лето.
Веселилось целую неделю.
Покорило всех игрою света…
Только в это лето я не верю.
Жалко мне, что путь к твоей каморке
Бесконечно долгий и тернистый.
Для тебя весь мир в цветной обертке
Я купил бы, долларов за триста.
Не пойму я: для чего мне это.
Гложет сердце грусть, тоска-кручина…
Нынче в тундре задержалось лето.
Видимо, была на то причина!!!
КОНЕЦ ПОЛЯРНОЙ НОЧИ
Не часто в жизни выпадает радость.
Но верю я – минует нас печаль.
Когда любовь всегда с тобою рядом,
То ничего прошедшего не жаль.
О том писали многие поэты,
И слышу я об этом не впервой.
Хотя, быть может, дело здесь не в этом.
Моя любовь пришла сама собой.
И, может быть, сначала было туго,
Но проходили сумрачные дни.
Не потерял тогда я бодрость духа,
Когда душили сумерки одни.
И в этот миг великого восхода,
Не представляя участи иной,
Моя любовь, как зимняя погода,
Моя любовь по-прежнему со мной!
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ОТПУСКЕ
Ужель никогда не дано мне стихами
Излить на бумагу вселенской тоски?
А где-то далеко, грустят вечерами,
Забытые мною в борделе носки.
Лежат очень тихо. Покрытые пылью,
Обычные с виду, мужские носки.
Лишь хмурые тучи над степью ковыльной
Сжимают осеннего плена тиски.
И в этой державе, кипящей веками,
Где все мы устали от разных оков,
Я нравственность славлю, забытую нами...
И ради нее мне... не жалко носков.
* * *
Спасибо, Родина, тебе,
Что ты меня так воспитала:
Не во грехе, не во злобе…
А где-то, в общем, как попало.
Так благодарен я судьбе,
Что жизнь моя прекрасней стала.
Спасибо, Родина, тебе,
Ведь я постиг наук немало.
Я научился выживать,
Ютясь, все больше, под забором,
Где заменяла мне кровать
Земля в естественном уборе.
Я научился волком выть,
Вникая в суть овечьей шкуры.
В России всяко может быть,
В стране повышенной культуры,
Мы все. А в том числе – и я,
Живем потомкам в назиданье.
Спасибо, Родина моя,
За просветленное сознанье.
НИКОГДА
Мне тебя никогда не понять...
Ну, откуда в тебе столько силы?
В гиблый край ты загнала меня,
Чтоб нашел для себя я могилу.
Одиноко мне здесь. Ну и пусть!
Слышу голос я твой издалека.
В нем такая звериная грусть,
Что порою становится плохо.
Не боюсь я уже ничего.
Темнота для меня – как спасенье.
Жив покуда. И, кроме того,
К местным бабам имею стремленье.
Ни к чему мне себя упрекать.
Ни к чему проявлять сожаленье.
Жизнь моя, что большая река,
Никогда не закончит движенье.
Никогда ты не будешь со мной...
Даже, если минуют нас беды,
Я боюсь что, приехав домой,
Обнаружу там... тапки соседа.
* * *
Мой старый дом, разваленный и ветхий,
Твой вечный сон – прошедшие года.
Мой старый дом, тебя я вижу редко.
В глубоком сне. И только – иногда.
В душе моей рождаются виденья,
Забытых дней иная благодать,
Где образ твой расплывчатою тенью
Ласкает взор… Ну, что еще сказать?
Я возвращаюсь. Поздно или рано,
Мы все идем к себе своим путем…
Мой старый дом – зияющая рана,
Где куст сирени дремлет под окном.
ЕВГЕНИЮ ИВАНОВИЧУ НИЩЕНКО
Люблю я в тундре песни петь
И веселиться до упада…
А вы, рифмуйте то, что есть.
Поскольку в тундру вам…не надо!
|
