Он брёл избитый, сильно оцарапан, Держась за голову ослабленной рукой. И рана грудь пометив алым крапом, То чуть сочилась, то текла рекой.
Потом бежал, пустынною дорогой, А жесткое дыханье брата вслед Несло угрозу. Он умолял его: не трогай!… Ведь, мы с тобою вместе, столько лет…
Но, Каин так желал его кончины, Что факт единства крови не смирил Души гордыню. Как мерзка причина! А совесть, лишь мерило из мерил…
И одержимый злобой помышления, Припомнив поднесённый Богу дар, Не испытав ни йоты сожаления Нанёс последний… Авелю удар…
Там наверху в среде своих эмпирей, Наверняка, сам Бог не ожидал Таких событий в тихом, новом мире,- Иль может, он случившегося ждал?…
И Каина, всё как бы вопрошало. Звучали трубным звуком голоса,- Шипела старая гюрза, играя жалом; Сверкая молнией, гласили небеса:
-Ты, брата своего не видел, – Каин? Его не видно в доме, и в хлеву. И дерзко отвечал тот, замолкая: Не видел, ведь не сторож я ему…
Спросил, и Бог терпеньем истекая: Ответь мне, правдой слов! И быть сему! Где Авель, брат твой младший?… Каин! – Не ведаю,… Не сторож я ему…
И в сторону отвёл взгляд лиходея, Не встретив осужденья пустоты. Но бог давно всё ведал о злодее, Он видел эту драму с высоты.
И в горе впал Адам. Рыдала Ева… Скорбело всё. Печален был итог; Омыла первой кровью жизни древо,– Смерть Авеля, а брата – проклял Бог…
И, как гласило Божие проклятье, Никто не мог убить его, – нигде! Ни зверь, ни человек, ни зла объятья, Не мог сгореть, ни утонуть в воде…
Скитался долго жалким и безбожным. С клеймом изгоя в дальних землях Нод. И смерть ему казалась невозможной… И… сотни лет прошли, за годом – год…
Но он искал её везде, всегда отчаянно; Устав носить в душе свой тяжкий грех. И вдруг – отмучился! Убил его случайно, Слепой его потомок – внук, ЛемЕх…
|