Шаг, вдох летнего льда,
Шаг, стеклянная прорезь глаз.
Рассветная сталь срезала остатки ночи,
Вскрывая лишайник
Ожившего города.
Снежный ангорский кот, как всегда,
Задумчиво вглядывался
В ухмылку мертвой луны,
Неподалеку от, въевшейся в ткань
Повседневности, остановки.
Роза пыльного облака от ноздрей,
Лежащего на остановке
Прекрасного черного пса,
Мощный вздох сожаления и тяжесть смирения
Бродячей души пепельных перекрестков.
Будто след от ошейника
Тропки ран на персидской шерсти,
Расчесанной мудростью улиц.
Его взгляд полон винной грусти,
Нежной печали и ночи.
Я смотрел на него,
Как на тень ветхозаветных пророков,
Очарованно и вопросительно вдохновенно.
Утренняя сонливая суета
Не задевала его смоляных горизонтов.
Черный пес поднял
Хромое тело юного льва,
Подошел ко мне сзади и лег.
Он не смотрел на меня,
Но я чувствовал его глаза –
Уголь и металлический блеск,
Спокойствие и надежность,
Ветер легенд и сказаний.
Кажется, он понимал и слышал меня.
Золотая призрачность
Точки соприкосновения.
Мой автобус. Я не прощаюсь.
Роза пыльного облака от ноздрей,
Лежащего на остановке
Прекрасного черного пса,
Растаяла в сердце нового дня.
|
