Почти по Брэдбери...

Двор… Дворы… Три громадных двора, окруженные со всех сторон садами и огородами, со множеством сараев и сарайчиков, в лабиринтах которых столько укромных уголков и местечек, что играть среди них в прятки, или в «войнушку» одно удовольствие и теперь, спустя много лет, я отчетливо понимаю, за что так люблю «Вино из одуванчиков». Нет, я не перечитываю Брэдбери, я просто прихожу во двор и, медленно отмеряя шагами время, двигаюсь в направлении детства: от одного двора к другому, прикасаюсь к почерневшим доскам заборов ладонью и чувствую фактуру вечности: это – детство, сравнимое только с нею…
«Дух животворит, плоть ни пользует, ни мало» – дух детства: он одинаков во многом у всех. Им наполнено «Вино из одуванчиков» и им же переполнены рассказы Ленки Полянской, которые в её исполнении, превращались в маленькие спектакли.
Нам становилось жутко и вся наша дворовая кавалькада, накрытая поздними сумерками, зримо ощущала, как панночка из «Вия» встаёт из гроба и начинает кружиться вокруг несчастного Хомы Философа. Или вдруг отчетливо видим глаза колдуна из «Страшной мести» и потому, когда мы расходимся по домам, так же жутко, на огромном пространстве пустых и тёмных дворов, как и бедняжке Лавинии, спускающейся в кромешность Брэдбериевского оврага…
А еще мы любили «заливать» друг другу, рассказывая по очереди, тут же, на ходу, придуманные небылицы. Не у всех, правда, получалось гладко, но увлеченные оригинальной «идеей», мы начинали хором и наперебой придумывать концовку для неудачного «сказочника». Только один Валик Котвицкий мог часами держать нас в напряжении, виртуозно развивая «сюжет» и мастерски обыгрывая событие за событием: врал он гениально!
Дворы: они по-прежнему есть и, в то же время, их нет. Просто потому, что принадлежат они другому детству, очень похожему на наше, но бездна разделяет нас: тех, кто в прошлом и тех, за кем будущее… и где-то безвозвратно далекое – «Вино из одуванчиков» – терпкое, как само время.