Щелчок замка и лязг задвижек, И взгляд в решетчатом глазке. Скрип двери. Люди неподвижно Сидят на наровой доске…
Глаза в глаза- предчувствий холод, И стен тюремных полумрак… И он…Так дерзок и так молод- Уже не друг, ещё не враг
Советской- каторжной- системы, Атеистических властей… - Поэт?!- и расступились стены, И свет забрезжил в темноте,
И сердце дрогнуло надеждой, Душа, как птица, рвётся «жить»! Но у конвоя на одежды Кровавых брызг значок нашит…
И, в голове, как кинолента: Парады, флаги, марш, «ура!», И масть придворного поэта, В пинатах красного двора…
Подачки премий и получек, И поощрения в верхах, Улыбка сальная: «Голубчик, Воспойте партию в стихах!»
И стол с икрой, и ствол нагана В казенной личной кобуре, И мерзость пьяного угара В двойной, безвыходной, игре…
И выбор прост: сейчас застенки покинув, с теми рядом встать, Кто- завтра- узников у «стенки» поставит… Иль- на нарах ждать
рабочим отлитую пулю, как отпущения грехов, что навсегда свечу задует… И – не писать уже стихов…
И стало ясно- коль поэтом Себя сегодня назовёт, Ещё живя на свете этом, Он, как поэт, навек умрёт,
А, если, сердце усмиряя, Всей силой чувств отторгнет страх, Поставив жизнь свою у края, То имя сбережет в веках!
Он знал, что в сердце может слово Ударить, словно пуля- в цель: - Здесь нет поэта Гумилёва, есть Гумилёв, но- офицер!..
Скрип ржавых петель, стук засова… - Голубчик сел? Глумиться смел?.. В расход поэта Гумилёва, коль офицер... Рассвет... Расстрел.
И солнце, красною кокардой, Вонзило в небо луч- кинжал: Поэт расстрелян с теми рядом, Кому талант его мешал…
© Copyright: Артемий Тропкин, 2011 Свидетельство о публикации №11101279782
|