Хоть и в новой коже, а мозг всё тот же.
(нар.пословица)
Эта девочка Жаба. Прямая кишка у неё.
И постель, и белье её ярко-лилового цвета.
Затхлый стравленный дух, кочевряжа свое кружевьё,
В ней интриги плетет в извращенческих снах без запрета.
Платье падает вниз в фиолетовость падших древес,
Что в исчадии снов превращаются в сшитые доски.
И, в зеркальности дна видя тела ночного разрез,
Ей неведома грусть, и плакучесть российской берёзки.
Не тревожат ее ни изящества буйственных фраз,
Ни скупые часы на качалке у жерла камина,
Ни ночная звезда, ни слезы затаенный экстаз.
Преисполнена вновь на лице её мрачная мина.
Есть кровинка её в остроносом беззубом чмыре,
Что под всхлипы в ночи вылез на берег скользким и чистым,
И уже пустота дует щелями в зычной дыре,
Сокрывая жнивьё под приватностью мзды водянистой.
С нею рядом злодей из юродивых с дальних равнин,
Где снегами в тиши будоражит изящные космы.
Ни служитель небес, ни кудлатый сутулый раввин,
По кривым кругалям он сквозит её нервные позы.
А вокруг её рук всюду люд из ослепших хмырей.
Ни Есениновед, ни любитель блаженного Фета
Её не содрогнут, как пред паствою протоирей.
Её ода еще, видит Лесин, пока что не спета.
Мы потравим её ни один еще муторный раз,
Пока зиждется кровь по протроптанным колкостью хоккам.
И ямбический свет попадёт ей уже промеж глаз
Колоритным свинцом подзавьюженным, и светлооком.
Бланкъ
|
