«Бог в помощь!»- громко крикнул Князь, Размашисто перекрестясь. Есть славный миг в военном деле, он разделяет смерть и жизнь, Поводья натянул – держись, Вот кони громко захрапели, Хоругви на ветру запели. Подняв щиты, склонив копье, дружина скачет плотным строем, из под копыт летит жнивьё, над головою – стрелы роем,
Звук, быстрой скачки, громовой И вид дружины боевой, Страшит врага, и он дрожит, равняясь, строится для боя… но вот, не совладав с собою, бросает копья и бежит.
И оживает лагерь сонный, хранивший негу до поры, и на бок валятся шатры, а свевы строятся в колонны, Едва мечей заслышав звоны, Сколь зелья пролито в пирах, И вот уже на всех парах Врубились всадники в колонну, и разметали её в прах! И свевский ярл уж видит крах, поверженных услышав стоны…
Строй пеших шедший вдоль Невы, Рванулся в бой, грозя мечами И с криками «иду на вы!» Рубил немецкие главы, И кровь сменила цвет травы. А строй тот сомкнутый плечами, Как пресс на ворога давил. И сходу захватил три струга, Бойцы рубились, что есть сил И каждый с криками разил, что б в сече поддержать друг – друга…
Враг отступал, был сломлен враг, Но полон сил и не повержен, Тот свев был пьян, а этот наг, Но все ж стоят удары держат. А русичей малым мало, Врага - великое число, Но тщетно силы превосходство. Бой лагерь свевов пробудил, и всяк из них за меч берется, и в строй, в чем есть, с мечем встает, как зверь израненный орет, Но все ж стоит и крепко бьется…
А конница идет вперед, Пришел охотников черед. Явить в бою лихую удаль, И вот уже, то там, то тут Пуская кровь, клинки снуют. Из мертвых вырастают груды…
А русичи стремятся в бой, немного их, но всяк – герой: и ангел смерти, так, порой, забавится такой игрой...
В той сече храбрый Гавриил, Без счета ворога рубил, Взнуздал коня, влетел на струг, И был там опрокинут, вдруг. Упал с конем со струга в воду, Но встал и всех разил вокруг, Познали свеи много мук, Познав российскую породу. И Сбыслав – Новгородский муж, Шел с топором на супостата, И свевов порубил богато, Силён, а ростом был не дюж… А Савва ловок и хитер, проник он в Биргера шатёр и подрубил его основу, И се махая топором, ревел как самый страшный гром, метались свеи по алькову…
Чернявый Яков полочанин, Тот, что у князя ловчим был, Двумя легко владел мечами, С двух рук он ворога рубил, И страшен был и грозен в гневе, Так, что любой кто супротив, Становится не так ретив и слаб становится во чреве…
Тут к стругам свейским по Неве, Подплыли ладожцев надсады, И свеев осыпали градом, стрел и камней, и всякий свей, Познал на бедной голове, Не муки ран - простую малось, а ярость, пламенную ярость, Что слепо убивать велит, и всяк на струге, был убит! Скажу: не просто был в беде, Всяк, оказавшийся в воде…
Уж солнце к западу клонилось, Над сечей вороньё кружилось, Тень смерти на чела ложилась, И позабыто слово – милость, Тела же скошенной травой, По полю грудами лежали, И свеи к стругам побежали, Прорвали русских пеший строй, Отбили силой свои струги, Мечи остры, щиты упруги. И с новой силой грянул бой..
|