Юный ветеран
Этот мальчик, с сильными руками,
Не спеша печатающий шаг,
Привязал тревожными глазами,
Робкою улыбкой на губах.
Кратко, скупо рассказал о службе,
О мечте, что эти годы жгла,
О солдатской бескорыстной дружбе
И о маме, как она его ждала,
Всё писала часто и звонила:
«Мальчик мой, ты как, здоров ли, сыт?»
И молила Бога, и молила,
Чтобы целым и живым вернулся сын…
Он просил: «Пожалуйста, не надо
Говорить знакомым о Чечне,
О Беслане… Я, как на параде…
Знаете, всё жёстче на войне…»
Поражала детская наивность,
Непрактичность явная во всём,
Настороженная чёткость и мобильность –
Эхо от былого стыло в нём.
Быстро, точно, очень торопливо,
Скупо выверяя каждый жест,
Брился, умывался… Бережливо
Отправлял в рот хлеб, словно не ест,
А колдует перед близким боем,
Словно неизвестность впереди,
Где понятно сразу, кто что стоит,
Трус, не трус, сказали – и иди!
Выполняй свой долг перед отчизной,
Подставляй себя и бей других,
Становись причиною для тризны
Или хорони друзей своих…
Этой неизвестностью безумной
Каждый метр наполнен до краёв.
Там ценили жизнь и мир подлунный,
Вспоминали сразу всех богов!
Вот он, ветеран, всё испытавший:
Пеплом запорошены глаза,
В них навек застыла, странно сжавшись,
Непролившаяся горькая слеза,
И тревога, впитанная кровью,
И готовность драться сгоряча,
И воспоминание с любовью
О поддержке крепкого плеча,
И тела, тела кровавым крошевом,
И надрывный, боль вобравший крик!..
Не глаза – душа вся запорошена,
Огрубел и онемел язык…
Вот он, ветеран двадцатилетний,
Испытал – достанет для троих,
И теперь, конечно же, всех встречных
На своих он делит и чужих…
Да, бесспорно, время лечит раны,
И у парня недоверчивость пройдёт,
Только почему-то ветеранам
Каждый день уходит на излёт.
Что-то не даёт обычной жизни
Полностью отдаться, до конца –
Страшный долг перед родной отчизной
В памяти с глазами мертвеца.
|
