* * * Стол письменный, где в ящиках порядок, и книги прочными рядами на стене – всё это, моего лишившись взгляда, тоскует, помня постоянно обо мне, и ждёт, пока я, развалясь в ленивом кресле, дремлю над непослушною строкой; хоть и не видим мы друг друга, всё же вместе мы мысленно, и творчества покой – всего лишь зыбкий миг покоя океана, когда Везувий нервно дремлет в глубине, когда невидимы еще неведомые страны, что ждут меня и тоже помнят обо мне. И знаю я: недолго так продлится, недолго ждать прекрасного конца: живое слово промелькнёт тревожной птицей, крылом коснувшись моего лица; бездонную волну мрак озарит зелёным, и смутный образ из глубин начнёт полет, и в облаке над безмятежным окоёмом увижу я, как смело шторм идет.
|