(моим родственникам, не вернувшимся с Гаити в 1804 году)
Даже воздух на улицах Сан-Доминго, куда я приехал в начале мая. говорит мне. «Послушай, засраный гринго, появился ты здесь позевать, вдыхая впечатленья. Чтоб позже с друзьями где-то за пол-литром гундосить о том, как богаты здесь бывают рассветы, бездонно лето. А пищащие роем москитов закаты освежаются в море. Твоё бессилье миру известно. Из улиц узких сложенных прежде, как дань Севилье, был выветрен запах духов французских и польская ругань. Ты лишь иголка в стоге культуры. Хотя, на пляже кровь твоих предков чернела долго, а может быть в ком-то из местных, даже, ещё колобродит. Не бейся взглядом в шершавые стены. Поддайся моде! А женщину, что появилась рядом, не убеждай о своей свободе перемещаться в пространстве: это не интересно. Под чистым небом этого мира – ты гость банкета. С тобой мы разделимся солью и хлебом!».
|