С тех пор,как я опубликовал "Атлантиду"-подборку текстов моих любимых поэтов,по разным причинам покинувших наш сайт,в письмах ко мне часто содержалась просьба более глубокой публикации стихотворений автора,скрывающегося под никнеймом Русский Алфавит.И вот свершилось:сей замечательный автор дал своё согласие,читатель в нетерпении,потому более нет причин не сосредоточиться на празднике,дорогой читатель.
Скажу сразу,любая моя попытка интервьюировать Русский Алфавит терпела неудачу.Илья тонко улавливал и делал мне замечание,что я пытаюсь заниматься не литературой,но "литературоВЕДЕНИЕМ".И что же,господа,где же нам искать лик автора как не в творении его?! Текст-это и есть портрет автора в каком-то смысле,портрет,быть может,случайный,но потому более достоверный.
Думается мне,подсказать некоторый минимальный инструментарий не будет большим грехом.Вот:акцентный стих,дзэнское мышление,современный текст как памятник текстам прошлого,катарсис.
Итак,встречаем:
РУССКИЙ АЛФАВИТ
Отрывок из поэмы
«ПРОБЛЕМЫ НЛП В СЕЛЬСКОЙ МЕСТНОСТИ»
Глава III.
Манипуляция чужим имуществом
- Как дела в России?
- Воруют.
Н.М.Карамзин
Вступление
Как доставал колхозник на бутылку?
Философически отвечу: кто как мог.
Один открыл в амбаре лесопилку,
другой в лесу искал грибы, чернику, мох.
А третий бил старухам по затылку,
но кое-чем никто не пренебрег.
Работы не было и жили воровством,
как благородные разбойники в легенде:
тащили нужное, ненужное, потом
и вовсе то, за что не платят деньги,
когда же было нечего украсть,
всей улицей на полку клали пасть.
Я раньше вхож во многие был сферы,
и часто правил участковому отчет:
так до утра мы с милиционером
соревновались, кто кого переучтет,
какие из покраж упомянуть к примеру,
что умолчать, что выставить вперед.
Я полный список всех сиих деяний,
конечно, здесь уже не приведу
(забылось многое, год пропустил попьяне,
а в чем-то сам замешан на беду),
но несколько забавных эпизодов
я про людей вам расскажу и про уродов.
1. Селяне манипулируют по-большому
Со дня падения советской красной власти,
когда колхоз официально был закрыт
и убран с карты (так что не залазьте
ни в атлас, ни в российский алфавит),
тут растащили все почти на части,
я удивляюсь даже, как гора стоит.
Срубили на хрен лес и вычерпали воду
(метафора, а не гипербола, увы),
собравшись по два рыла с огорода,
ножовкой срезали, как пуговки, мосты:
две штуки, с государственным значеньем –
13 тысяч тонн железа (без сложенья).
Пропив мосты (что многих бы сморило),
не впали ни в маразм, ни в паралич,
а продолжали достиженья тыла
пилить, ломать, кусать, давить и стричь,
на что смотрел совсем уже уныло
у сельсовета обезглавленный Ильич.
Исчезла техника как будто понарошку,
кирпич (17 тонн) со стройки улетел,
и долго сторож, дяденька Антошка,
в тоске на небо озадаченно глядел.
Но, как покажет под судом механик Витя,
все это было по дороге перебито.
Ближайший город находился верст за 40.
И вскоре у селян возник вопрос:
им электричество возить начнут в баллонах
или (WiFi-ем) прямо воздух сквозь?
Все потому, что 25 вагонов
тех проводов не окупили купорос.
Лет через пять почти исчезли люди
(я после - многих в городе встречал):
пропал дантист – с ним своровали зубы,
и баянист куда-то с песней ускакал.
И хоть директор караулил всех подряд,
однажды сперли целый детский сад.
Как водится, любой крестьянский мальчик
пахать умеет, тырить и стрелять.
поэтому то зайчика, то мальчика, то пальчик,
вдруг стало не найти и не сыскать.
Коров украли, пламенно мычащих,
и бык повесился, раз некуда кончать.
Коровник стал осенней грустной рощей,
и в полной тьме тихонько плакала звезда.
какой-то дед однажды спер из центра площадь,
и улицы теряли имена.
И только в поле, словно неотложка,
сама собой росла еще картошка.
2. Селяне манипулируют по-маленькому
Пришлось туземцам поумерить аппетиты
в связи с глобальным кризисом страны,
но все же что-то было им налито,
и на задах еще держалися штаны,
поэтому, как прежде, шито-крыто
хоть в розницу, но тырили они.
Иван умыкал у Фомы малину –
Фома за то унес его бензопилу.
Кузьма стянул одну кариатиду,
и клуб свалился в сторону одну.
Степан стащил с рыбалки рыбу
и вместе с ней сквозь лед ушел ко дну.
Один любитель собирал везде покрышки
для мотоцикла, коего пока что не имел,
второй у бабки спер и гроб, и крышку,
хотя (насколько знаю) даже не болел.
а третий – старикашка-коротышка
у всех детишек пиздил карамель.
Тот самый мальчик, санки приспособив,
машину дров сподобился увезть,
с ним девочка - еще ногами еле ходит,
но тоже – два забора за присест
(хозяин все еще за это колобродит
и им грозит, что их бабайка съест).
Далматов скоммуниздил раз ночнушку,
Игнатов – два обломка от весла.
Герасимов – модель старинной пушки
и уши полудохлого осла.
Старушка - только хлебушка краюшку,
но даже ту, как говорят, не донесла.
Здесь брали все, всегда, не думая, задаром,
любую ветошь, мусор, хлам, хоть грязи ком.
проехать мимо захотел цыганский табор –
и дальше двигался без музыки пешком.
И стало страшно, если честно вам сказать,
рождаться здесь, и жить, и умирать.
3. Современное состояние манипулирования
Когда сюда я прибыл по ошибке,
или, скорей, по глупости большой,
уже не запирали здесь калитки,
как прадеды, обзавелись блохой и вшой,
ни прибыль не считали, ни убытки,
как будто все же коммунизм пришел.
Не знаю, жив ли, будет жить ли Ленин,
но все ж прогресса явно слышен стук,
и у меня селяне сразу сперли плеер
и старенький паршивый ноутбук
(его купил я, экономя на пельменях,
да и куря едва ли не бамбук).
И хоть лицом вполне интеллигентным
меня в дорогу снарядила мать,
я вскоре стал своим, и каждый третий
мне предлагал чего-то воровать.
Но здесь уже, пардон, опустим все детали:
считайте так, что всем им отказали.
21 ФРАГМЕНТ ИЗ ЖИЗНИ ФРАНСУА ВИЙОНА
Внимание! Ссылки несут смысловую нагрузку.
Внимание!!! Нецензурная лексика
К.Кедров о Франсуа Вийоне
http://video.mail.ru/mail/fly-1/156/170.html
1. Франсуа Вийон играет в шахматы
Ферзя я отдал за ладью, слона и пешку,
сопернику вполголоса недоброе сказал,
когда почувствовал, что близится скандал
(по скрипу стульев с матом вперемешку),
не стал, как в прошлый раз, я мешкать,
нашел окно и, спрятав короля в карман,
ушел из шахмат, как и из ночлежки
(хотя в кусты пребольно рылом пал).
2. Франсуа Вийон ищет спиртное
Ах, что-то выпить нынче очень хочется,
и сам отвечу: почему бы нет:
бухают все: медведи, зайцы, лошади,
и даже тигр порой идет в буфет;
на Гревской, всем давно знакомой площади
за су дают чекушку, за два – литр,
и к вечеру я буду квохтать кочетом
и зеленеть, как юный крокодил.
3. Франсуа Вийон читает Гете
Я не читал ту книжку, где херр Гете
цвета, как овощи, по грядкам рассадил:
здесь будет репа, там – морковь и свекла,
а у плетня еще какой-нибудь дебил
пусть колосится. Местные мальчишки
к концу июля пару рейдов совершат
на огород – легко избавят от излишков,
пусть толстый немец ловит этих лягушат.
4. Франсуа Вийон пишет сонет
Вчерась, мне помнится, я настрочил сонет
и, отложив перо, едва не проблевался.
Чуть-чуть попозже так и сделал (зря смеялся).
Должно быть, рыба мне вредна на склоне лет,
особо – та, что продают на нашем рынке,
похожем больше на огромный туалет.
Вы видели хоть раз средневековые картинки?
А я в них жил. Поэтому, пардон, считаю – нет.
5. Франсуа Вийон в бегах
О, как же я красиво убегал
от всех парижских кошек и овчарок,
от выставленных на лотках товаров,
от всех покраж, убийств, от всех пожаров,
в которых был иль даже не слыхал.
О, как же я красиво убегал
от знатных конюхов и рыцарских обедов,
от золота, и серебра, и меди,
от всех вонючих улочек на свете,
от скромников и рвущихся в скандал.
О, как же я красиво убегал
от всех соборов, шпилей и церквушек,
от кумушек, девиц и потаскушек,
от ртов и глаз, и пальчиков, и ушек,
от всех несущих и берущих дар.
О, как же я красиво убегал
от солнца, ветра, дыма, непогоды,
от всех красавцев, так же как уродов,
от дьявола и, наконец, от бога,
который (между нами) всех достал.
О, как же я красиво убегал.
__________________________________
"Туркестанский экспресс"
http://www.youtube.com/watch?v=Emv-VrE2oYU
6. Франсуа Вийон слушает испанского гитариста
На днях в одной весьма сомнительной харчевне
я встретил в дупель пьяного и наглого испанца,
сперва я с ним (шутя) немножечко подрался,
потом слегка (уже всерьез) сыграл на южных нервах,
и он, конечно же, полез в бутылку первым,
порвав струну, кричал, что все французы – лохи,
что все француженки - уродки, шлюхи, стервы –
разлил вино, монаху бок отбил и рваный ритм – эпохе.
_________________________________________________
фламенко на улице
http://www.youtube.com/watch?v=t-CjLfu9zCk
7. Франсуа Вийон наблюдает казнь
Смотрю на казнь и вспоминаю тупо,
как в детстве мы с мальчишками дрожали
при виде ведьмы – нынче парижане
уж не боятся ни чертей, ни трупов,
и, размышляю так: когда меня повесят
за миску краденого из таверны супа –
а если очень повезет – за пару песен,
то выйдет, извините, страшно глупо
8. Франсуа Вийон рассказывает анекдот
Два, видимо, весьма нетрезвые монаха
с похмелья или чтобы подчеркнуть свою вину
сожгли на Гревской площади свинью
с намеком тонким, дескать, все мы дети праха,
и возвратимся тоже, разумеется, в золу.
Но этим добрым христианам на беду
епископ, выглянув в окно, аж охренел со страха,
спросонья посчитав, что свет идет ко дну.
Теперь те два артиста скручены в дугу,
Париж гогочет, и палач, смеясь, готовит плаху.
Хочу поссать и третий час ширинки не найду.
9. Франсуа Вийон встречает смерть
Я где-то потерял свой шарф и шляпу,
к тому же руку неудачно прищемил.
Задумал я писать один длиннючий цикл,
который все искупит, но забыл,
с чего хотел начать, а воск закапал
бумагу мне, наутро оказалось – нет чернил.
На улице ноябрь - и как идти без шляпы?
Сегодня дождь так долго, нудно лил,
и говорят, что завтра снег прибудет.
За комнату я что-то долго не платил,
и все трудней в узде держать рассудок.
На дне кувшина собралась и пахнет гниль,
кот под хвостом болячку расцарапал.
И все равно - идти туда без шляпы.
Во всех углах лежит густая пыль.
Все чаще слышно по ночам, как волки воют.
Но, смерть живет, конечно, не разбоем
и к нам придет не из отеческих могил,
а просто, в дверь войдя, ответит с сапом:
"В аду, мой милый, водопад чернил.
Пора писать. Пора идти. Без шляпы."
______________________________________
"Апокриф на жизнь Франсуа Вийона"
http://www.youtube.com/watch?v=hhn14ZV3J1M
10. Франсуа Вийон вспоминает первого учителя
Один болван, случайно рухнув с колокольни,
к тому же лишнего хлобыстнув натощак,
хоть Пьером был, стал называть себя Жан-Жак
и речи стал вести весьма крамольно:
по девкам перестал ходить (хоть это и пустяк),
стал чистить ногти (странно, но бывает),
во время мессы заявил, что Папа наш – дурак,
а Бога – нет, иль он его не знает,
в конец свихнувшись, уверял: Земля – есть шар
(поспорил даже раз на собственные яйца),
зачем-то бабу спас в большой пожар,
цветочки рвал в Булони и смеялся,
читал нам наизусть каких-то иностранцев.
Жаль, в поножовщине убили оборванца.
11. Франсуа Вийон скорбит по умершему другу
С прискорбием и мукой говорю:
Мсье Верду – мой лучший собутыльник –
вчера свой угол получил в аду,
и черти не один хороший подзатыльник
ему отвесят за убийства и грабеж,
за то, что прятал в рукаве туза, иглу, напильник,
за то, что был на короля похож,
когда высовывал на улицу свой длинный,
за пару лье заметный рыжий нос,
за то, что выпивоха был весьма он сильный,
за то, что на Жан-Жака не донес,
за то, что не один под глаз всадил рубильник,
за то, что соблазнил кухарку графа,
и (хоть он не был бабник и насильник)
сестру барона, одного нетрезвого монаха,
за то, что крест держал не под рубахой,
а в кассе - в основном - трактирной.
12. Франсуа Вийон у прокурора
Поэзия, скажу я вам, - гнилое дело,
когда вам в попу смотрит прокурор –
ко мне он подбирался с давних пор,
лет десять непрерывно пухло тело –
и вот теперь тот старый содомит
в момент, совсем для этого не годный,
мне скалится своей прыщавой мордой:
"Читай, любезный", - а у самого стоит.
13. Франсуа Вийон влюбляется
Я полюбил вон ту мадемуазель,
что целый день торчит в соседней лавке
и продает булавки, травки, шляпки
и прочий бабский хлам, в котором лень
мне разбираться. Целый божий день
хозяйка - сука, наводящая порядки,
ее хуярит то метлой, то тряпкой,
а ночью сам хозяин грязный член
вставляет ей меж ног, ушей, лопаток.
Но бедная Агнесс уже взяла задаток,
и в рай не пустят с улиц Тюильри.
Она живет как ангел в гнусной жопе,
и мокрый снег в лицо мои шаги торопит.
Хоть плачь, хоть смейся, хоть ори.
__________________________________
Анжамбаман и в хронологии углы,
четыре сбоя ритма остро пахнут липой,
в сюжете псевдо-карамзинские сады
с бальзаковским смешались женским типом,
сонет – французский, тут же матюги
такие, что в носу свербят полипы -
должно быть, автор встал не с той ноги,
хотя, возможно, слишком много выпил.
14. Франсуа Вийон поет песню
Не по своей, клянусь, вине
Черт знает с кем и где шатался –
к моей дырявой голове
мотивчик странный привязался.
Я был когда-то молодым
и всем дарил колечки,
чернявых, рыжых, золотых
купал ночами в речке.
В корчме хлебнул такую дрянь,
что сразу чуть не проблевался.
Я с кем-то в шахматы играл,
но ферзь краплен был и сдавался.
Я очень быстро возмужал
и часто сучкам в течке
самозабвенно поражал
то попу, то сердечко.
Я всюду острый нож таскал.
Зачем? Да так, на всякий случай.
И он мне часто помогал
стать очень крупно невезучим.
Я много девок полюбил –
как яблок из кадушки –
но ни одной не заплатил
ни погнутой полушки.
Я церкви десять лет служил –
в монахи так и не постригся,
епископ верил мне в кредит,
а после – дико матерился.
Я много сладенькой вкусил
клубнички и малинки,
я досконально изучил
подушки и простынки.
Я твердо знаю, как экю
слепить за час (ну, два) в ажуре,
вот потому и не найду,
чем заплатить за эту тюрю.
Я, видно, зря был молодым,
раздал свои колечки.
Луна фальшивым золотым
свалилась на хрен в речку.
15. Франсуа Вийон получает удар ножом
Пока я репу трескал в кабаке
(ну не привез Колумб еще картофель),
пером своим мне нежно так похлопал
какой-то голодранец по спине,
и сразу же в повисшей тишине
карманы мне, не торопясь, обшарил,
запутавшись в дыре, назвал какой-то мамой
и выволок на улицу, чтоб не
смущать гостей хозяйских видом трупа,
но ждать не стал, чтоб свиньи появились,
что, на мой взгляд, довольно было глупо.
Наутро тело все-таки найдут
и медикам в Сорбонну продадут:
последние лет 150 – хороший бизнес.
____________________________________
"Когда меня в уличной драке"
http://www.youtube.com/watch?v=ADohoRfflvI&feature=related
16. Франсуа Вийон испытывает муки творчества
Мсье, тут муза не летала на метле?
Я каждый раз, когда луна в зените,
стою впотьмах перед окном раскрытым,
и слушаю, как в дальней стороне,
допустим, в Англии – скрипят под грузом седла…
Хотя начнем попроще: "В Лувре есть
большая комната, где денюжек не счесть".
Но, нет, - писать про Лувр уже не модно.
Писать о розах – дело королей.
О господе - гнусавят пусть монахи.
А чем бы Франсуа вам мозг затрахать?
Быть может, описанием ножей?
Ну, наконец. Явилися одические рати –
скорей пишу и прячу под кровати.
_______________________________________
Но автор этих строк в инсайте не скулит,
считая, что вокруг значительно все проще:
поел? попил? поспал? сердечко не болит?
и есть кому воткнуть холодной зимней ночью? -
и твердо зная: если в небе чё летит,
то это воробей иль злой бомбардировщик.
17. Франсуа Вийон посещает Сорбонну
По улочкам, кривым и скользким (по погоде),
где гадят люди, кони, может быть, слоны,
вы пробкой выскочите к чопорной Сорбонне –
большому зданию из римской хреноты
(что не беда - ведь на нее всегда есть мода
и центры знаний, в общем, бесполезны, но нужны).
Здесь вас обучат праву, леву, древним строфам,
по схеме объяснят, как ангелы поют,
как скальпелем извлечь экю из мертвой попы,
наденут шапочку и на костре сожгут,
(чтоб только посмотреть на ваш скелет-дистрофик,
ведь без костра не разовьешь наук).
Я здесь учился на отметки в ритме вальса,
потом чего-то спер и навсегда съебался.
___________________________________________
Мы все, как водится, учились понемногу:
один - в Париже, в Нижневартовске - другой,
один - как правильно молиться богу,
другой - как дрыгать левою ногой -
и препода всерьез считали все уродом.
Не исключение ни автор, ни герой.
18. Франсуа Вийон размышляет о любви, воровстве и искусстве
Один коллега мой, шотландский оборванец
по прозвищу (уж не пугайтеся) Лермонт,
однажды крепко взял девицу в оборот,
как водится, от живота сбежал (мерзавец),
пообещав, что песню ей такую пропоет,
что через тышшу лет всяк пьяный иностранец:
румын, узбек, монгол, еврей, албанец и афганец –
под эту песню с бабой и заснет,
и как ни странно – слово выполнил (засранец),
и даже есть весьма поганый русский перевод.
Но, как назло, король английский (сука –
от англо-саксов так и жди большой свиньи,
немало крови нашей выжрали они),
ни слова не сказав, не проронив ни звука,
на дурачка себе присвоил строки все сии,
настолько охренел, что всю страну (но им наука)
от Церкви отлучил, что стало мукой
для многих жителей зелененькой земли -
(вот каламбур!) и все из-за того, что шлюха
ему сказала: "Нет, сперва женитесь вы".
Какая гадость – кинуть так искусство!
Я спер один кошель (в нем оказалось пусто!!!),
но, чтоб не сесть, пришлось мне делать ноги.
Да… воровать – так сразу чтоб помногу.
А чтоб не потеряться в плагиате,
напишете - и прячьте под кровати.
Ах, да! Чуть было вовсе не забыл –
держите как-нибудь в узде любовный пыл,
и чтобы после не кусать вам собственные яйца,
не торопитесь надевать кольцо на пальцы.
_______________________________________
Китайской грамотой чтоб это не считать,
сначала нужно много прочитать:
Столетнюю войну и Генриха восьмого,
про русский романтизм хотя б полслова,
про оранжистов, отлежав бока,
трясясь в трамвае, - Самуила Маршака,
политику всех Пап – жуя сосиски,
и даже, бреясь, про костюм английский.
Когда прочтете это, то заржете
над баснею моей иль анекдотом.
Но песня остается на века –
вот пара ссылок на нее. Пока.
____________________________________________
http://www.youtube.com/watch?v=RTr3Xt3eNcY
http://www.youtube.com/watch?v=XoLVwUf-eoE
http://www.youtube.com/watch?v=lmOb5H8kL30
19. Комментарий к анекдоту Франсуа
По анекдотам я писал диплом.
Недели две. Но сдал. Хоть мог и краше.
С защиты вышел с чувством, будто лбом
подвинул пару Эйфелевых башен.
Но на филфаке стал уже не-нашим,
за что засунут был в один дурдом,
который в принципе не так уж страшен,
когда творишь молитву перед сном.
Теперь сбежал из тамошнего круга
в другой, где лучше продовольственный паек,
нашел себе и друга, и прислугу,
благоразумен стал, умерен, недалек.
Спасибо, господи, за хлеб, и за науку,
и за горящий в попе уголек.
20. Комментарий к первому учителю Франсуа
Я полчаса у мирозданья смог урвать.
Спит милая моя, крылом укрывшись
(ей завтра снова спозаранку страховать),
а я, в мозгах своих слегка порывшись,
с Шекспиром завожу полночный спор,
под утро с ним почти что согласившись,
провозглашаю строгий (но не новый) приговор:
"Весь мир не есть театр, весь мир – есть текст,
и в этой книге мы с тобой закладки,
и если бог забыл сменить прокладку –
страница будет кровью залита,
а если ногтем на полях черкнет свой крест –
нам тоже вряд ли выйдет очень сладко
и в текст придет (уйдет) не тот или не та,
и спорить с этим бесполезно, право –
он – старый, опытный, уверенный кидала."
Так, в качестве простейших иллюстраций
я сотворил здесь несколько абстракций:
пятнадцатый (паршивый) век, навоз и мухи,
ребенка в подворотне может съесть свинья,
еще чума, костры, Столетняя война,
еще такая же, как и сейчас, в умах разруха,
и вдруг – Жан-Жак Руссо к нам тянет руки,
Джордано Бруно входит в дверь без понта.
Мы на секунду - выше горизонта.
Мы сами вдруг решаем, где нам лечь,
поэтому, пока не обнаружу течь,
пишу я про французского Ванюшу
и ГИПЕРТЕКСТУ нежно радуются уши.
21. Заключительный фрагмент Франсуа Вийона
Сей заключительный фрагмент
нам нужен, словно двадцать первый палец,
мы, в общем, славно посмеялись,
и даже был один момент,
когда сам автор в гениальность
своих летучих, быстрых строф
почти поверил, но таков
удел почти всех наших снов,
чтоб те бесследно забывались.
Пора мне с милым Франсуа,
французским пьяным шалопаем,
филологом и негодяем,
увы, расстаться навсегда.
Мы в чем-то были с ним похожи:
две вечно битых наглых рожи.
Но вот придет ли мой Блуа -
большой вопрос, кривая штука.
Не пискнет парка нам ни звука.
Прощай, герой моих рассказов.
Прощай, и молодость моя.
Ты улетела как-то сразу
и почему-то не туда.
Все, что там было, будет скрыто.
Спектакль окончен – навсегда.
Конец. И камнем – по софиту,
и сторож нам ворчит сердито:
а ну, на выход все. Закрыто.
Но песня остается - на века.
_________________________________
http://www.youtube.com/watch?v=lmOb5H8kL30
МИНИАТЮРЫ НА СЕЛЬСКОМ КЛАДБИЩЕ
(попытка эклоги)
1.
Зимний рыбак терпелив, как мул,
который час держит свою иуду –
на дно реки, должно быть, поставлен стул,
и рыба, сидя, смотрит на нас оттуда;
холодный ветер течение повернул,
не торопясь на блюдо.
2.
Целый день на опушке лесной
серебряный волк с кадилом во рту
служит обедню,
в деревне ворочаются
и грохочут медью.
3.
Я засыпая. Третья справа звезда
ложится щекой на облупленный подоконник.
Февраль. Как всегда
вьюга метет, как сумасшедший дворник.
4.
Ветер – шулер, поэтому в лес не вхожу
ни в ноябре, ни в марте:
осины стыдливо стоят на ветру,
как девочки, проигравшие в карты,
береза спряталась за сосну,
словно девственница – за парту.
5.
Почему я грущу?
Ночь. Лодка в озере замерзает -
в черную хрупкую воду
тихо ладонь опущу
и, наконец,
на лету растаю.
6.
Пчела в поле жужжит.
Вот и все. В пейзаже за год одна замена:
кое-где начинает маячить мужик
в тоске, свисающей до колена.
Можно, конечно, разнообразить вид:
добавить ему рога
и хвост, как у местного бугая Люцифера.
7.
В деревню я прибыл в двадцать с немногим лет,
но до старости не забуду,
как спросил я у плотника: Где здесь кладбище, дед? –
а тот, не расслышав и подумав, что "туалет",
прошамкал, смеясь: Шинок, повшюду.
8.
Случайно наткнулся в лесу на родник,
рядом – ель (метра два, может быть, чуть выше),
в нем что-то тихо шипается и взрывит,
то есть, наоборот, но некому это слышать,
и если на сотовом диктофон включить,
вода превратится в грязищу.
9.
Освещая спичками задубевший рот
и февральской метели перхоть,
сельский, наверное, идиот
пытается ремонтировать в полночь церковь,
как мельницу – Дон Кихот –
всадник, скачущий парнокопытным кверху.
10.
Козявки и какие-то жуки
под вечер в озере всю истоптали воду,
а я брожу впотьмах по огороду,
причем, не в шаг и вряд ли с той ноги
и жалуюсь на мерзкую погоду,
не вырезав тростинки из дуды.
11.
Как салтыковский болванчик, себе повторяю: увы.
Четвертый год провожу в деревенской ссылке,
по причине отсутствия пепла и головы
карандашные сыплю в пепельницу опилки,
чтобы из грифельной пустоты,
наверное, появились, может быть, картинки.
12.
Колодец на кладбище вырыли впопыхах
по причине отсутствия пресной воды повсюду,
холодным гвоздем о всех четырех углах
нацарапали: "хуливам" и "гадомконечнобуду" -
теперь, приходя с ковшом, гадаете на костях,
с ведром – начинаете верить в чуду и даже в юду.
13.
В деревне бог живет не по углам,
а где-нибудь на старой лесопилке,
и он является с похмелья к вам,
выглядывая утром из бутылки,
и прячется, как в рай, по вечерам
в растерзанную щель свиньи-копилки.
14.
В деревню А, где множество иуд,
а значит, и христов, чтоб обморозить ноги,
зимой, босые, испытав людской и божий суд,
из пункта Б задумчиво бредут
слепцы, причем, к тому же недотроги.
15.
Здесь не выживут ни еврей, ни грек.
В поле не вырастить даже гречку.
Зима. Сорок восемь. Метет весь век.
даже изба завернулась в печку.
16.
Прекрасный день. Дают бесплатно есть,
и даже наливают, если грустно:
очередного старожила здешних мест
знакомые несут куда-то в лес
завернутым в очередной кочан капусты,
и бултыхается в желудке медный крест,
и всем легко, и радостно, и вкусно.
17.
В деревне все неправда и обман:
здесь даже зайцы умирают понарошку.
Деревня – это водка, сеновал,
мопед, грибочки, речка и матрешка.
И самый страшный случай, что видал:
кому-то белка шишкой засветила прямо в бошку.
18.
Холодный ямб воды, тяжелый ямб беды –
гортань моя охрипла и простыла,
пытаюсь прошептать: спаси и сохрани, -
проходит день, как наглотавшись ила
в тяжелый ямб воды и медный ямб судьбы,
и рыба говорит, но непроизносимо.
19.
Молитву ночную твержу я, как будто не узнавая слов,
как будто,
время я спрятал под самым последним поленом дров,
и никогда не наступит утро,
как будто.
Не глухой частокол меня ограждает, а часослов.
20.
Хозяин колодца – опытный спекулянт:
имеет жену, корову, транспорт и огородец,
имеет библиотеку, луну и философский грант,
поэтому по ночам он, как древнерусский кант,
звезду и что-то еще роняет к себе в колодец.
21.
Под вечер я с ружьем брожу в полях
и ощущаю, как свежеет морда,
как зайцы роют норы впопыхах,
чтоб избежать пальбы и натюрморта,
и все бы хорошо, когда б не швах,
в лиловой туче подходящий с горизонта.
и т.д.
СТИХИ О ВЕЛИКОМ ПРОГРАММИСТЕ
1.
Компьютер, если задуматься, работает на дровах:
осиновое полено – ноль, березовое – единица.
Мы входим в огромный сумрачный лес, где в кустах
под вечер истошно стучит цифровая птица.
Мы в жизни мало что знаем, не разбираем совсем,
что такое "хорошо", тем более - что такое "чисто",
грустим по умершей матери и, приближаясь к ней,
все глубже прячем лицо в ладонях дятла и программиста.
2.
Монаха – отправили в рай,
как на пенсию – пропагандиста,
сладострастника – всыпали в чай,
и чайник кипит со свистом,
кого-то поставили позади,
кого-то оставили перед,
кому-то светит луна,
оставшимся – психбольница.
Но даже ангел-хранитель
не знает, что делать
с душой джава минус
или си плюс программиста.
3.
За веком век летит. Хиреет наш портал,
из кода льется струйка штукатурки,
прогрызли мыши форум, как амбар,
на главной – голубь свил гнездо, но не нашел голубки,
по монитору, не спеша, порхает моль,
два миллиарда лет, как программист забанен,
хотя, возможно, просто он забыл пароль,
как остроумно раз предположил старик-чатланин.
4.
День первый. Не было истории еще,
язык похож был на собранье междометий,
был сайт еще ничем не защищен,
и неумело гнул ковыль в степи твой первый ветер,
и не вставлял рыбак в уключину весло,
и не бросал суму с ума сошедший мытарь.
Но всем коленам next уж было все равно:
что программист, что бог, что инквизитор.
5.
Креведко умер, аффтар выпил йад,
на кладбище темно от тамагочи,
до рая остается гигабайт
в формате .doc набитых многоточий,
поставил рок на мне свой копирайт,
и микросхемы вылупляются из почек,
чтоб наступила, как в гугле нам говорят,
эпоха беспросветно черных ночек.
6.
Сияет нам с утра божественный твой свет,
о, технология! Какая же удача:
я точку сборки счастья сдвинул на обед,
на ужин – человека написал: как настоящий.
Но смысла в этой жизни так же нет:
темно в судьбе, как и в воде стоячей,
и ночью, заходя пописать в интернет,
мой гуттенберг бумагу рвет и плачет.
7.
Да, архиватор – это ад, ведь в нем ломают ребра,
и женской грудью режут пополам и пепел, и алмаз,
я научился в нем смотреть вокруг недобро
я понял, что не только солнце окружает нас:
есть инквизитор, что играет божью роль,
есть высший суд, доступный звону злата,
но не доступен никому теперь мной созданный пароль,
и сам я сжат, как файл, прошедший архиватор.
8.
Их было трое – как полинялых ангелов на иконе –
не бога, духа, отца и сына, а версий любимого языка.
Но демоны корпораций, словно воры в силиконе,
строчили что-то. Грамматика упиралась, пока могла.
Теперь мы имеем картинку о том, как исчезает вера:
их было трое – теперь бригада, то бишь, толпа:
четверо, пятеро, шестеро, семеро, восемеро.
Я сбился – и сия категория числительных умерла.
9.
Морфемный дождь пролился неспроста,
и синтаксис три дня на землю сыпал,
и полыхала семь недель то вьюга, то гроза,
грамматику сдвигая, как орбиту;
не зря, клешни расставив, жалкий краб,
был вышвырнут из моря буквой первой
и умерщвлен. Теперь мы точно знаем, как
рождается латынь или ассемблер.
10.
Век девятнадцатый нам дал чернильницу, перо;
двадцатый – породил гитару Fender Stratocaster,
я в двадцать первый, как шпион, проник через окно
и обнаружил черновик, что выбросил веб-мастер.
МЯТА И БАМБУК
Эклога подана, любезный сэр, простите - сюр.
Пускай она заменит вам овсянку.
Ее герой запрятан в танк, а образ – в танку –
в японский истребитель – ястреб от кутюр –
и сеновал давно нарезан на болванку,
и автор врезан в деревенских дур
(замок на стыке двух враждующих культур).
Вы курите? - курите. В трубке – анаша.
Возьмите трубку, сэр! – свой телефон могильный,
огонь в камине разведите не спеша.
Как сладко веет ковылем и копотью мобильной.
На ястребе верхом летит душа
из мира этого в иной с лицом невинным.
И лес в окне дымится карантинный.
И пыльный вдалеке натянут луг.
Не стрелы в нем торчат, а трав боеголовки,
и с диким ревом ваши божии коровки
садятся прямо в мяту и в бамбук –
они там размножаются. Какой кошмар! Тук-тук.
Откройте же быстрей на этот звук
Я – ваша смс-ка, милый друг.
Я прорывался к вам на крыльях черной ночи:
за мной следили три враждебных НЛО,
вампиры в ступе, и Джеймс Бонд, и тамагочи,
и поднимались в полнолуние с урочищ
десантники в количестве несметных полчищ. –
короче, целый гороскоп в пальто.
Эмоция моя: …о, ё-моё.
Но разлучить нас не сумел указанный мной фактор.
И вот, как колобок, я весь уже при вас.
Спокоен мир. Грохочет в поле атомный реактор,
растет чего-то (так указано в контракте),
и море пенится за мыслью, словно квас,
и поднимается литературное светило,
для антиподов очень медленно садясь.
В миру – симметрия. Я в мозг ваш проникаю.
Читаю вас. А вы – газету. В ней – разброд:
улитка-террорист, приблизившись к сараю,
спиральный минарет вжимает под живот.
И в результате мусульманский волк не воет, пес не лает,
и равнодушно держит мышь чеширский? –
нет, пока персидский – кот.
В миру – симметрия, но мы – в монастыре.
В деревне все предельно одиноки.
Утешьтесь: вечером на интерес сыграем в караоке
и в шахматы, и в долгий ящик на столе.
Любой герой любой порядочной эклоги
как джентльмен всегда протягивает ноги.
И все претензии – лишь к самому себе.
Цветет в мозгу у вас персидская ромашка.
В деревне, сэр, все позабыли вас.
Река впадает в море, море – в чашку,
а чашка, вместе с пастырем – в кондрашку,
и пластырь не спасает больше нас.
Сомкнулись воды, Моисей впадает в брасс.
В заплыве побеждает Тинто Брасс.
В деревне все свершается по-скотски:
и не флотилию военных кораблей,
а стадо жвачных гонят через бродский,
и стайку белых (черных, узкоглазых) леблядей.
Баян в деревне – рваный, бог – японский,
поп – уркаганский, прихожанин – непонятно чей.
Пищит на факсе список кораблей.
В деревне всё предельно аномально:
и сам собой включившись, рявкнет факс.
Тоска зеленая: Гомер и пипифакс –
вот две подруги нашей юности печальной,
орально-аморально-маргинальной.
И заклинание не помогает: кракс, бакс, факс.
Итог почти полжизни: а никак-с…
И море, и Гомер, икающий в три горла…
В радиоактивном поле копошатся люди X,
Икар упорно лезет вверх, Сизиф за ним – покорно,
в гипофизе проворно бегает идея ваша фикс.
Эклога подана: а романтизм иль порно –
не все ли нам равно? Фруктовый пейте микс.
Кленовый чипс река уносит – Стикс.
И тропы ваши не в лесу, а в Греции ветвятся,
я пробежал их все насквозь, и я убил лису.
Какая разница вам, сэр, в парламенте ли фракций,
иль прямо в женщине я фрикций принесу?
В эклоге не бывает ассигнаций.
В искусстве ни евреев нет, ни евро и ни су.
И слышим, сэр, лишь стрекозу мы и осу.
Да гусь в носу свербит пером докучным.
Мой милый друг, облез ваш макинтош.
Нарвать бы яблок: яблок, перьев – свежих, ноутбучных.
Возьмемся под руки, пойдем гулять под дождь.
Смеркается. Коров пожрали тучных.
Но смайлик в небе светится – такой приемлем грош.
- Жаркое любите вы?
- Ну а то ж !
Вся Дания – тюрьма. А над тюрьмою – птицы.
Но выше птиц кудрявый кипарис.
Вы пробовали, сэр, как ястреб, застрелиться?
Или хотя б, как курица, снестись?
В обоих случаях – потуги и больница.
В обоих случаях – разбиться и лететь куда-то вниз.
Эклога подана. Эклога, а не рис.
Ведь от искусства не придумать вакцинаций.
Галлюцинаций я принес вам не одну…
Сквозь бурелом, сквозь дождь, сквозь ложь пришел к горе Гораций
и влез на кипарис, на кедр или сосну.
Есть саженец. Лопата есть. Пора смеяться.
Эклога и эпоха приближаются к концу.
Терновый трафик возвращается к Отцу.
Когда-нибудь утрет трефовый хакер –
не знаю: слезы, сопли, министерству обороны – нос,
пришлет чуму, проказу вам или пошлет вас нахер,
умрет на форуме, как пра-пра-пра-пра-дед его – на плахе,
и оросится кровью аватар в папахе.
В эклоге заикаются и мрут все как один – без страха:
Матрос, Барбос, Атос.
Не плакайте же, сэр. Ведь вы не страус-эмо.
кукует часовой, и мне пора уйти.
Гудит в часах пчела, жужжит в мозгу проблема.
В деревне – пасека. А в вечности – всего парсек пути.
Я ставлю млечный шах, и черной королевой,
и зрелым мотыльком лечу на свет внутри.
О муза, защити нас, посети нас по сети.
Кружится ваш воздушный детский шарик,
Он весь – один налитый кровью глаз.
Потребен новый: культурист ли? оккультист ли? Врач-очкарик.
Пока ж над вами вьется реактивный ваш комарик,
И душит вас ваш маленький кошмарик.
Вы, как повеситесь, - так отпишитесь мне тотчас.
Я снова посетю в деревне вас.
маленькая провинциальная поэма
СОНЕТ "ЧИТАЯ "БАРЫШНЮ-КРЕСТЬЯНКУ"
10.
Росли грибы, дворяне размножались
среди невинных игрищ и забав
и, прищемив во время польки палец,
друг другу опрометью делали пиф-паф,
как будто граф Ростов – обычный заяц
и ловко падал, ноги вверх задрав.
Крестьяне с песнями с поминок возвращались,
в саду шумел английский листопад,
и в зеркале случайно отражались
то бант, то пылкий гвардии сержант.
И будущей классической поэмы
швыряли незаконченный тетрадь,
придумав что-нибудь повеселее,
или когда лакей вносил чего пожрать.
___________
http://www.youtube.com/watch?v=vCVot3QdrvY
9.
Ну, сколько ж воевать вам приходилось!
Штыком - в Швейцарии, в смоленском кабаке,
Пером – в деревне, В Петербурге бились
подушками незнамо супротив кого и где;
со злым чеченом вы кинжалами лупились
и с пьяным Дельвигом под партой. Налегке
шла гвардия, покручивая лихо
коням - хвосты, а всадникам – усы,
в чудовищной и злой неразберихе,
не глядя на фамильные часы,
чтоб, подтянув казенные кальсоны,
сам император, прищемив вам в спешке глаз,
производил вас в генералы и масоны,
хотя в душе картежник вы и ловелас.
_______________________
http://www.youtube.com/watch?v=QX1m6qtT-4c
8.
Поручик Ржевский, снова мимо лузы
летит ваш мяч. А шарик может закатиться
под стул и под комод, и даже в лужу,
и потеряться… Вам придется застрелиться,
дворянский мозг свой выплеснуть наружу,
чтоб сплетен избежать и лиц досужих.
В провинцию езжайте, там жениться
легко сумеете. Исход - не лучше и не хуже:
там так же можно постепенно спиться,
пиша стихи. Побудете хоть мужем.
Поэзия в провинции, как и везде – обуза,
но вы же истый дворянин - сумеете смириться:
сперва к вам, ситцем трепеща, влетает муза,
за ней с клюкою входит теща-кровопийца.
_____________
http://www.youtube.com/watch?v=y61pITKHggs
7.
Здесь, на вокзале – шум и кавардак:
торгуют чем-то робкие грузины,
узбек проходит, превращая их коньяк
то в сладкую халву, то в апельсины.
Грохочет поезд, юзом вертится дурак,
и будто пальцем ковыряют в пиа-Нине
в себя с утра не приходящие никак
в жандармской форме грузные мужчины.
Я превращаюсь в невесомый прах.
Я стану каплей масла на картине.
Уж где-то в Персии растет мой черный фрак,
но бабочка еще летает в Аргентине.
И что-то страшное на купленном билете –
я езжу на вокзал, да только не за этим.
____________
http://www.youtube.com/watch?v=hXwg0NeXyCw
6.
Ветер кричит глаголицей: "Замолчи, замочи и стырь",
но сам, как девица, отворачивает лицо стыдливо.
В полунощной стране – ночью на небе - сыр,
оттого-то в глазах моих так темно и сыро.
В каждом прошлом – чума и пир,
в каждом пиру – то женщина, то рапира.
В этой стране за любой околесицей – монастырь –
везде есть кладбище для пилигрима.
Все реки в этой стране из Рима текут в Сибирь,
зато все дороги проходят мимо.
В каждом будущем – нетопырь,
в каждом нетопыре – то нож, то лира.
Что ни камень: в стене, в мостовой, в ботинке – то алатырь,
и в каждой судьбе – картины Босха Иеронима.
_____________
http://www.youtube.com/watch?v=wHQ8GgfVujY
5.
Мой романтизм махров, как полотенце.
На эшафот эпоха шла сама.
Во что мне, выходя из вод, переодеться?
Седьмой сундук мой наполняет пустота.
Наполеон – в гробу, а на престоле – хлюпик.
И что ж тут удивляться, боже мой,
коль женщина вам вывалит литературный трупик.
Литературный? Потому что неживой.
И мой корабль плывет в остывшем супе,
и вместо Греции встречается с лапшой.
Я – сахарный гусар на дромадере:
в руке – катана, на боку – сума.
Я вам оставлю на поживу только щели,
но щели, полные и злости, и ума.
______________
http://www.youtube.com/watch?v=bU8rB_Sswdo
4.
Возьмем, к примеру, захудалый город Nu,
не будем трогать ни Норильск, ни Нижневартовск.
Подходит к поезду не то мадам Зюзю,
не то в зюзю напившийся Чел-ябинск.
По-якобински круглый год стоит зима,
раз в пятилетку вырастают мухоморы,
в пристройке к школе расположена тюрьма
и вы проходите насквозь все коридоры,
не помня ни стиха, забыв, в каком вы веке,
чтоб из лицея – сразу в кюхельбекер.
Всю ночь мой чайник издает гнусавый свист:
не знаю, музыке – подспорье иль помеха.
Но если утром здесь родится декабрист –
то он уже в Сибири. Никуда не надо ехать.
_______
http://www.youtube.com/watch?v=kQwRlpxXEu8
3.
Как расточителен прекрасный наш союз,
а шутки то печальны, то глумливы.
Я завернулся в зонт, я спрятался от муз:
то маскарады льют, то бьют корпоративы.
И каждый день танцуй для них, пиши,
но лес моей души, увы, безлюден.
О, если б – не спеша, о, если бы – в тиши…
Но человеку человек – кошмарный бубен.
И помню я, как человека человек
послал куда-то – лучше б на три буквы…
Не золотой идет, а золоченый век,
и лица гениальны, но безумны.
Событий очень много в этом мире:
сегодня – свадьба, завтра – харакири.
_________
http://www.youtube.com/watch?v=_D7kVVST2sg
2.
Поэт и царь, грифоны и масоны,
колхоз и барин, баба и мужик –
я всех вас погрузил уже в вагоны,
билеты продал и к стеклу приник.
Все барахло уж в чемоданной позе,
и сладок нам лишь расставанья миг.
Библиотекарь закричал и сразу в слезы –
я вряд ли смог задачку разгадать:
навстречу шли два крепких паровоза,
столкнулись и разъехались опять.
Наперекор моднявой пропаганде
я помню том, зачитанный до дыр,
но век закончен, от обоих Александров
нам остается только …др., бр., пр.
______________________________
http://www.youtube.com/watch?v=SGYrxrEGFyU
1.
Тапером стал твой старый гробовщик,
саперной музыкой век девятнадцатый трещит,
Дубровский умер в пламени пожарищ,
поэтому с обоих полушарищ
чего-то шпарит мозг напропалую
но препинается об эту запятую,
язык во рту болтается гугниво,
под глазом прячется малиновая слива,
на двух щеках, как будто на опушке,
растет вельможный барин – Пушкин,
цветут в носу лиловые цветочки,
и дворник утром подбирает запяточки,
точнее – критик, страшно матерясь,
стучит метлой в разбитый васисдас.
31
0.
Уездных барышень прекрасна маета,
хотя провинция уже совсем не та,
как нам писали Пушкин и Тургенев.
Во дни зарплат и тягостных сомнений,
я размышляю, как построить быт,
что сдать в ремонт, что заново купить.
И барышни мои, предавшись променаду,
любовь мне дарят, я им – чашку шоколаду;
и надушившись, будто репеллентом,
гуляем в парке мы со страховым агентом,
и ловим солнечный, хоть лысоватый, зайчик,
купив билетики на солнечный трамвайчик,
чтоб мысленно бродяжить по Европе –
и тренируемся на кошках или попе.
_____________
http://www.youtube.com/watch?v=xj9Yu0D3O80
СУМЕРКИ НЕДОВЕРИЯ
1.
Кто-то пришел к Хеллоуину
с нашитым на нос карманом,
кого-то таскают то в КГБ,
то к зелененьким планетянам.
Если в вашем желудке – коньяк,
а остальное три года пусто,
меняются взгляды на общество,
на религию, на само искусство.
Пойду - обряжусь напоследок я
черным и страшным крепом
и вытащу, наконец, вместе с дедом
огромного монстра – Репу.
Даже в таком дурдоме
нужна хоть какая-нибудь закуска,
выпей, мой друг, еще, спой нам
и помолись нам за упокой по-русски.
Богу в общем-то наплевать,
как расставлены тчк в молитве,
но это смертельно для тараканов,
проживающих в вашей тыкве.
2. В тумане
Нынче все времена как назло в тумане,
аорист то охнет, то разогнется.
Живу ли в Москве, в Сибири – эх, все одно в тоскане,
и внутренний голос сам над собой смеется.
Попробовал убежать, спрятаться в сарафане -
там тоже что-то шуршит и посуда бьется.
Бегают Ёж и дикий Медведь в оскале,
перфектная лошадь болтается вдалеке, как гиря на причиндале,
и до утра в черепке моем раздается:
- Ма-а-а-лдер! эх, Малдер…
- Скалли???
3.
Не дотянуться до кувшина, не остановить
бусы холода, бегущие через царапины,
пролетевшая сквозь всю комнату нить
не движима ни ветром, ни кошачьей лапою.
В душе прорастает инопланетное семя.
Под одеялом – цветочный горшок, не так ли?
Пятипалой змеи, схватившей тело,
не отличить от упавшей тряпки.
4. АЭС
В раю живет красавица девица:
коса – наружу, если – хвост, то бес.
Девица-бес раммштайн поет и матерится,
не чередуя сарафанов и словес.
Поэтому – в аду живет красавица девица,
и, чтобы я туда не перелез,
меня хранят три вертолетных птицы,
но имя им не легион, а так – ГО, ЧС, АЭС.
5. Добрый доктор
Пожалейте, пожалейте миссис Хадсон,
добрый доктор: Айболит вы или Ватсон.
По раздольным по холмам гуляет Холмс –
скрючен лоб, ведь в нем – поставленный вопрос.
Хоть английск закат во поле, хоть английск, и розов,
но сомнения (а верю ль я?) встречаются с березой.
И бодается с березой, ой, с угрозой - до утра
полицейская стальная,
лицедейская шальная,
прохиндейская больная –
в общем, несколько иная –
детвора.
А навстречу весь в тоске, как в боди-арте,
выползает с трубкой
в юбке
добрый доктор - Мориарти.
http://www.youtube.com/watch?v=7DoojJpnsOU
6.
3-я мировая (версия linux)
Сегодня в торренте выложен менделевий:
в блокноте что-то рисует дяденька бородатый,
чей лоб, как туча, наморщен от вычислений,
горизонт перешагивает сигарный ковбой с лопатой
почти как Чаплин (такой походкой гуляет гений),
в стареньком ф(ь)орде целуются римские мама с папой,
в подвале работают Open Office и Open Gamer,
и на желтой коленке дымится веселый атом.
http://www.youtube.com/watch?v=vUzTQWn-wfE
7.
Министерство не прорубь, в нем и зимой тепло,
особенно в министерстве шахмат и оборонки,
на каждом плече – звезда, на каждом столе – стекло,
и души распахнуты, как вороны и воронки.
Полковник играет с компьютером в бесконечный go,
на стене – иконы, а на окне – гад-же-ты и иконки,
а на случай проигрыша - лежит мировое зло
где-нибудь в сейфе в банке из-под тушенки.
http://www.youtube.com/watch?v=ee0nT_mT7Zw
8. Ламбада
Раньше смерть входила через порог –
теперь может выпасть, как глист – из водопровода,
подползти к вам, застрять между ног
и сделать вас много раз – среднего рода:
сам с собой размножается червячок,
не дожидаясь три четверти года.
Третий час не найду: и где у мене лобок?
И подо мной не Наташка какая-нибудь, а НАТО.
Боекомплект: пушка, каска и котелок.
А что еще надо для несущего мир солдата?
Обдувает химический ветерок
платье, пошитое из негодного маскхалата:
утром в Азию марш-бросок,
вечером в Рио с прапорщиком – ла-а-а-а-а-мбада.
http://www.youtube.com/watch?v=5AfTl5Vg73A
9.
Наше будущее – туман.
Я раскрываю рот – и выхожу в туманы.
На кухне стоит водолазный кран –
туман сочится даже из крана.
Какая капля уйдет на дно?
Какая в кишки попадет? Какая в анналы?
Утром я выношу ведро.
В нем тоже – секретные материалы.
http://www.youtube.com/watch?v=_LA_PnAQONo
10. Исчезнувший Одиссей
Я закрываю рот, и троянский конь
туда не въедет – и слава богу.
В океане – капля. В печи – огонь.
Некто чешет поврежденную радиацией ногу.
Итак, на Итаке дела не так,
чешет по морю наш Одиссей–бездельник:
немыт, нечесан и не прочтен никак,
и страшен для нас, как для зуба – дантист-отшельник.
Неясно уже, кто на острове повелитель,
и речку хмуро кусает лес.
В зеркале же двойник его, тройник, удлинитель.
А сам Одиссей поднатужился и исчез
.
11. К сумеркам недоверия
…Куда ж нам плыть?
На чем? И с кем? И ради?
Забит мне в сердце злой осиный кол,
трещит в моей печи осенний радий,
и безнадежен мой осиновый футбол…
Шумит мой лес внутри моей тетради,
и под лопаткой чешется укол.
Кто прав? Чего не делать? Верить-то кому?
И как дожить нам до безвременной получки?
Моя река впадет не в море, но в тоску
по Аристотелю, как все живое после случки.
И размножаются, ломаясь на ветру,
на белом небе, из трубы взлетая,
тучки.
МАЛЬЧИК-С-ТАНЧИК
1.
Подводные лодки сбиваются в стаю
и, шевеля плавниками, летят на юг.
слышишь, малыш: баю-баю,
подводные лодки, ультразвук…
Кого люблю - того поедаю.
Птица Фрегат по макушке – тюк.
Даже к такому, как ты, маленькому джедаю
в белой тельняшке
однажды каяк приплывет, каюк…
2.
Маленький принц мой, маленький мой обманщик,
где же твоя песочница с нефтяным ведром?
Если планета твоя – вьетнамчик,
выпей за папу – напалму ложечку, скушай за маму – дом.
Если планета твоя – афганчик,
не обращай внимания, как на ней догорит потом
крошечный мальчик-с-танчик
с твоим лицом.
3.
Стансы, мой милый мальчик,
бывают большие, размером с том.
Бывает маленький станчик,
почти как танчик –
с игрушечным хоботком.
Бывает большой, страшный панк,
а бывает – панчик –
пончик почти – валяется под столом.
Поэтому "страшно" - это только
когда ядерный чемоданчик
стоит у кровати.
А в кровати – металлолом.
4.
Хочешь сказку тебе расскажу, дружок?
Большие мальчики: банкиры, маршалы – словно плаксы,
когда узнают об этом, впадают в шок.
Звезды – это небесные баксы.
Звезды – это один большой золотой мешок.
На нем расплываются чернильные кляксы.
Звезды – это рассыпанный каменный порошок,
разрывающий пехотинца вместе с его планетой на части.
Поэтому вот сейчас допишу стишок,
вытащу прикурить похожий на человечка
спичечный корешок,
и вселенная сразу достигнет своей
критической массы.
ВОЛЬНЫЙ ПЕРЕВОД СТИХОТВОРЕНИЯ Р.БЕРНСА
"MY HEART'S IN THE HIGHLANDS"
В горах мое сердце
В горах мое сердце, а печень – в реке,
а мозг – в мавзолее, а фаллос – в тебе.
И мучит меня то не Роберт не Бернс,
а кариес, гнозис, цирроз и склероз.
В горах мое сердце, а почки – на дне,
а уши – в театре, а очи – в луне.
И молча маньякос глядит докторос,
не в силах ответить на главный вопрос.
В горах мое сердце, а кости – в золе,
а зубы – на полке, а кровь – на кресте.
И тихо пылится порезанный торс
в музее, куда заглянул эскимос.
В горах мое сердце, а печень - в реке,
а руки – в карманах, а сам я – нигде.
Угадаху?
И струны сами князю славу рокотаху
(Слово о полку Игореве)
Древний русич (не помню: Игорь или Мстислав)
крепко Родину защищаху,
не соблюдая, правда, гражданских прав,
поскольку девок при этом насиловаху,
дулся в настенный хоккей, чуть ли не проиграв
шведу, канадцу, французу, монголу, ляху,
с течением времени порох изобретав
и научившись летаху,
в эту честь дверь прорубив сквозь шкаф,
надеваху на свой ушкуй бескозырку, а на коня – папаху.
mon amour поменяв на suck me, my love,
поделиху славян на демо-краху и ни-комму-ни-наху,
придумав моду на суп из замученных черепах.
Господи! Как это мучает мою черепаху!
Иногда под утро смотрю на карниз
и понимаю, уже лицо обмотав рубахой:
все уроки истории состояли из
волшебного слова: не "будьте добры", а…
сами как-нибудь угадаху.
умер Сэлинджер
ЕЧИК
Коса, как пушистый меч-леденец,
свисает меж хрупких девичьих плечек –
ковал его большим молотком – кузнец
и крохотным молотком – кузнечик,
поэтому он и тяжел, как свинец,
и прячется от дождя: кто – в сарай, кто – в сугроб,
кто – в цветочный венчик.
Проходящий бубновым полем святой отец
колотит в бубен, коза – в бубенец,
я – в бубенчик.
Хрустит ли во рту огурец?
Или нарисованный огуречек?
В бубонном поле много живет овец,
много растет в полнолунье свечек:
хочешь сказать: жилец, - а руки выводят: жнец –
и смерть, как жужелица,
сметает в стога маленьких человечек.
Нам, как стиху, как ржаному полю –
однажды придет конец.
И огромное ЕЦ архиватор сжимает
до нескольких ечек.
От всех картей остается один валец,
но пальцем о палец он не ударит,
чтобы поднять свой мечик.
Грызет удила Конец,
а кости Конца – то змея, то Олег…
В общем, однажды всему наступает
ечик.
|
