Кто за грибами по лесу рыщет,
А не в бильярдной с бокалом вина,
Тот подтвердит, поиск их - не игрище,
Это – объявленная война.
Дерзкий десант растянулся в линию.
Главное – это внезапность. Что ж
Такое не снилось Плутарху, Плинию
Чтобы так был беспощаден нож.
Хищною тенью - по кромке бора.
Чувствую: где-то должны быть здесь….
Красная каска под лапой еловой.
Финкой по горлу… Ну вот, один есть.
Ночью на ухо подруга капризная
Долго просила, куря анашу:
«Ты принеси, милый, белого изверга,
Я его с красными засушу».
Фыркнул смешливо: сама поди выищи!
Белый коварен. Не зря ж так зовут.
Кроме того, я один, их - тысячи,
Спрятавших тело свое в траву.
Вот отступает тьма предрассветная
Мягко ступают по мху сапоги.
Где же враги? Кто здесь разведывал?
Господи, грешному помоги!
Ориентир – дальний гул дороги.
Треснула ветка. Застыл. Смотрю.
Вижу: свои. Еле тащат ноги.
Так ли стояли они в строю!?
Кто-то под крышей еловых лапищ
Силится груз боевой поднять:
Сможешь встать сам!? Ты как, товарищ?
Может, медбрата пора позвать?
Красное солнце над тихим бором,
Мучаясь, что, не имеет слов,
Мрачно темнеет, внимая стонам
Онтологических двух врагов.
Полночь. До дома шагаю кибергом.
Кроме жены, все в квартале спят:
«На, погляди, я принес двух извергов
И полкорзины простых маслят».
Та обнимает, целует, морщится:
- Может, закончишь? А то акын
Песню споет, что война не кончится.
-Если погибну, продолжит сын.
В темном подвале, в банках (о, ужас!),
Словно в кунсткамере, без оков
Ждут избавленья соленые души,
Пленные души лесных грибов.
|
