Тучи встали. Замерла природа.
Солнце серебрит их и лелеет.
Ветер стих, и в пламени похода
каждая туча парусами реет.
Солнце, в землю бросив якоря,
холод осени нам снова нагоняет,
день окончен, прожит снова зря,
медленно, как солнце, догорает.
Не печалься о былой любви,
во страстях ты не ищи ответа,
ведь любовь, как свет, а страсти – ветры,
прямо погляди, и вновь живи.
Чувства смертны, как сама природа,
как деревья, травы и цветы.
Догорают в пламне небосвода,
провожаешь их очами ты.
Распрямишься. Выйдешь за ворота.
Пошагаешь ровным шагом в степь.
Звёзды уж мигают, ждут кого-то,
шепчут губы их, не могут петь.
У пруда застанешь тихих уток,
затаились стайкой на ночлег,
мир красив, огромен, страшен, жуток,
жалок в нём случайный человек.
Так, случайно, проходил и видел,
как горят оконца у людей,
как они рыдают, кто обидел,
как смеются в приступе страстей.
Осторожно, тихо вышел к небу,
что свисало низко до бугра,
где туман сырой ломтями хлеба
возлегал довольный до утра…
Наступил в туман, и тотчас холод
забежал проворно за бушлат.
- Захотел обратно, только голод
к новой жизни был тому не рад.
К новой жизни ввысь душа стремилась
от постылой вереницы дней,
только высь та снова превратилась
в землю, и увязла напрочь в ней.
Стукнула калитка. Удивлённо
конь с конюшни покосился вслед.
Во зрачке его широком, сонном
я увидел приглушённый свет.
За спиной шуршали метеоры,
где – забор, в крапиве, пыхал ёж,
и ночные тени, словно воры,
ускользали по-над речкой в рожь.
6 сентября 2010 г.
С-Петербург
|
