Здесь раньше чебуречная была, в таком очаровательном подвале – по Вольской до Казачьей, до угла, где мы с тобой когда-то пировали.
Мой рыцарь, незнакомец, визави... Как чудны были эти чебуреки. Разрушена империя любви. Мы не придём сюда уже вовеки.
Теперь здесь ресторан, который пуст, поскольку никому не по карману. А я всё помню аппетитный хруст тех чебуреков нашего романа.
Мой город, я тебя не узнаю. Ни улицы, ни воздух и ни души. Мне страшен этот праздный неуют, где никому никто уже не нужен.
Мой город, ты стареешь от тоски. Мы сами не свои под этим небом. И вывески твои – твои виски, как сединой, запорошило снегом.
Как будто Бог скрывает все приметы и заметает прошлого следы. Влюблённые, бродяги и поэты, всё уже ваши нищие ряды.
Как мало остаётся тех прибежищ для наших встреч, приютов и берлог… Всё изменилось. Только мы всё те же, и так же ищем сердцу уголок.
Нет уголков. И всё ж они несметны на карте мира памяти моей, не стёрты и воистину бессмертны, как мы с тобой, любимый мой. Ей-ей.
|