Первая Книга Царств, Глава 24
От народа, что ему подгадил, Из пустыни Зиф ушёл Давид, В безопасных жил местах Ен-Гадди Там, где при последнем камнепаде Ротозей случайный был убит.
Царь Саул с войны вернулся вскоре, Нападенье вражье отразив, Зятя стал искать, послал дозоры, А ему - Да он подался в горы, Камни там тягает, как Сизиф.
Взял Саул три тысячи отборных Из всего Израиля мужей, Головные выдал им уборы И - Вперёд! - по узким коридорам Брать врага на верхнем этаже.
По горам, живут где только серны, Шёл Саул, наткнулся на загон Царь овечий, рядом с ним пещера... Камнепады действуют на нервы, Воины снуют со всех сторон,
Чтоб Давида захватить с поличным И поднять мерзавца на копьё... Царь уединиться место ищет. Тут лежалая со склада пища, Видно, дело сделала своё.
Для нужды зашёл Саул в пещеру. Писсуары, ценник, что почём, И старуха, злая как мегера. Сталактиты действуют на нервы, Словно это камень мочевой.
В глубине кого-то черти носят - То Давид в укрытии с людьми... Но Саул про то не в курсе вовсе, Плащ военный с плеч небрежно сбросил И повесил прям на сталагмит.
Гномы подземельные шептались, Говоря Давиду: «Вот он шанс Твой брутальный, для царя фатальный. Садани ж Саулу капитально Между глаз, пока он к нам анфас.
День настал сегодня, о котором Говорил Господь – вот я предам В твои руки лиходеев свору, Сдам тебе злодеев без разбора Всех, кому желаешь ты вреда».
Встал Давид и край одежды верхней У Саула отчекрыжил вмиг. Но увидев на плаще прореху, Стало ему как-то не до смеха, Вещи портить с детства не привык.
Передать Давида чувства сложно, Лишь слова могу я повторить: «Трогать мне царя – себе дороже, Ведь не зря ж помазанник он Божий, Чтобы взять так просто и убить.
В компетенции он только Бога, И не нам судить его ваще...» А Саул встал вышел на дорогу И пошёл себе тропой пологой С дыркою, прорезанной в плаще.
Выскочил Давил с пещеры пулей, Подожди - кричал царю вослед, А догнавши в ноги пал к Саулу: «Что речей ты слушаешь огульно, Будто я тебе замыслил вред?
Только что с твоей большой нуждою Был ты беззащитнее чем злак. За твоей я пребывал спиною Со своею дикою ордою. Целиком ты был в моих руках.
Да хранит Господь царя промежность. Пощадил тебя я в этот миг, В доказательство, люблю как нежно, Лишь отрезал краешек одежды, Что повесил ты на сталагмит.
На царя руки своей помпезной Я не подниму, скорей на нож Сам паду, нет, лучше брошусь в бездну... Вот тебе кусок, что я отрезал, Может, ты к плащу его пришьёшь.
Видишь ты, что нет во мне коварства, Зла в руке, за пазухой камней, Ни мздоимства нет, ни интриганства. Что ж меня обрёк ты на мытарства И желаешь, царь, души моей?
В заблужденьях мести безрассудной Как меня ты грозно ни карай, За грехи тебя лишь Бог осудит. На тебе руки моей не будет, Разве что одежды срежу край.
Беззаконие от беззаконных В мир исходит, я же не берусь Приговоры вешать беспардонно, Ибо беззаконие бездонно Там, где в судьях над орлами гусь.
Царь Израильский, кого ты вышел Догонять? За кем, за мёртвым псом Гонишься? Блохою никудышной? Меж тобой и мной один Всевышний Наше дело разберёт потом.
Что спасусь от рук твоих, я верю...» Слушая Давида крик души, Поначалу был Саул растерян, Широту души его измерив, Сам потом расплакался в тиши:
«Твой ли это голос, сын Давид мой? Оказался ты правей царя - За поступок мой неблаговидный Не убил меня ты всем на диво, Лишь слегка попортил мой наряд.
Кто врага, в момент уединенья Отловив, отпустит в добрый путь, А не будет бить до одуренья?» (Вспомнил я как Волю с наслажденьем Вздумали в клозете парни вздуть.
Не Саул, конечно, мелковат он, Этот Павел, даже не еврей. Потому должно быть маловато Пошляку навешали ребята, А напрасно, надо бы полней.)
|