Филистимлянин, Израиля враг, С набитой ранее физиономией, Сидел бы тихо при своих делах В пределах отведённой автономии...
Не выполнил народ священный знак, Не перебил всех местных при нашествии, И вот теперь потомкам тех вояк Расхлёбывай печальные последствия.
(Вот то ли дело бледнолицый брат, Аборигенов истребил как нацию. Играет в краснокожих детвора, А взрослые индейцы в резервации.)
Филистимляне снова на войну С Израильтянами пошли как ранее. Встать в позу Самуил не преминул, И было слово от него Израилю.
Что говорил, читаем между срок, Сказал, наверное, что дело гиблое. К чему б ни призывал тогда пророк, А тысячи четыре к ночи сгинуло,
Погибло от язычников руки В бою с филистимлянами проклятыми. Но в стан вернувшись свой, боевики Идти не захотели на попятную.
Старейшины подали голос свой - «За что в бою погибли наши мальчики? Ковчег завета мы возьмём с собой И он спасёт нас от руки захватчика».
На поле боя принесли ковчег, С ним Илия сыны, Офни и Финеес, Те самые, кого Господь за грех Приговорил к вперёд ногами выносу.
Когда ковчег завета лишь возник На горизонте, радостью беременна Земля стонала - такой громкий крик Евреи выдали единовременно.
Тот слыша крик, Филистимляне вмиг От страха задрожали и попадали, Едва лишь Иеговы страшный лик И меч разящий над собой представили.
Сказали: «Горе нам! Ведь ни вчера, Ни третьего дня божества подобного Не ждали мы у нашего двора, Столь сильного, коварного и злобного.
Кто нас избавит от руки его? В пустыне Египтян казнил Бог казнями, А двор и фараона самого Он заразил чумою и проказою».
Но среди них случился патриот, Вскричавший - «Люди, проявите мужество. Лишь с сильным богоизбранный народ Со временем войдёт в одно Содружество.
Извечный здесь решается вопрос Еврейский. Но ответ его не в мщении, Не в том, кому сейчас откусят нос, А кто кого возьмёт в порабощение».
Филистимляне в сущности своей Язычники, своих богов не считано, И с прогрессивной верою еврей Был перебит числом весьма значительным.
Израильтяне прятались в шатры, Случилось поражение великое, Призывы гикнулись в тартарары Со всеми их воинственными криками.
В сраженье тридцать тысяч полегло Лишь пеших, угодил ковчег в пленение, И Офни с Финеесом повезло Погибнуть в день один при исполнении.
Беда ведь не приходит в дом одна. Вбежал в Силом боец Вениаминова Родства по племени, в подтёках вся спина И то, что ниже, цвета тёмно-синего,
Одежда в клочьях, прах на голове... А Илий, восседая на седалище, Томился сердцем - как его ковчег И как там соплеменники-товарищи?
О пораженье возвестил гонец Те новости до крайности печальные. Весь город понял, что настал конец И восстенал от горя и отчаянья.
Был Илий девяноста восьми лет, Глаза померкли, слава Богу слышал хоть. Услышал звуки вопля, сбросил плед И в возбужденье принял вновь прибывшего.
Про пораженье весть принёс гонец. Про смерть сынов одновременно жуткую Узнал отец, но не сломился жрец, Не помрачился от беды рассудком он.
И лишь прослышав, что ковчег - Ку-Ку, Предчувствием и до того измученный, С седалища жрец рухнул вниз как куль, Сломал себе хребет, уж очень тучен был
И дряхл как пень. В Израиле судьёй Он правил сорок лет и при коррупции Текла спокойно жизнь сама собой По данной Моисеем конституции.
Но видно не спасает воровство От бед извне. В борьбе с Филистимлянами Наказан свыше был народ за то, Что лебезил и власть терпел с изъянами.
Жене же одного из тех сынов - Причиной ставших наказанья Божьего Всего Израиля, бо Бог суров - Рожать приспичило до невозможного.
Упала на колени, родила И умирала, услыхавши правду всю, Что муж погиб, а их святой оклад Ковчега впредь не принесёт им радости.
Родня её спасала как могла - Не бойся, сына родила... Невестка же, На уговоры плюнув, предпочла При родах умереть. Причина веская
У ней была – Коль слава отошла От их Израиля, ковчег Господень их Захвачен, то мертва её душа, И пусть с дитём, но жить нельзя без родины!
|