ОБЩЕЛИТ.РУ СТИХИ
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение.
Поиск    автора |   текст
Авторы Все стихи Отзывы на стихи ЛитФорум Аудиокниги Конкурсы поэзии Моя страница Помощь О сайте поэзии
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль
Литературные анонсы:
Реклама на сайте поэзии:

Регистрация на сайте

Мой журфак. Книга третья

Автор:
Жанр:
Мой журфак. Книга третья

Предисловие

И вновь Москва – и зона «Д»
И золотая Моховая...
Сентябрь... Вернулись мы... Кто – где
Творил, к Всевышнему взывая,

Когда, случалось, невпопад,
Вразрез с обыденностью строки
Рождались, с разумом не в лад...
А все ж мы извлекли уроки.

И нас «разбор полетов» ждет.
И снимут стружку побратимы.
Та практика пойдет за год
Учения... Необратимы

Дни нашей жизни... Навсегда
Они уходят... С Ленским вместе
Не пойте зря: «Куда, куда... »,
А тихо поразмыслив, взвесьте,

Что совершили, что теперь
Свершать нам на крутом подъеме?
Еще для нас отверста дверь
В любую ипостась – и кроме

Прямой ухабистой стези,
Куда выводит альма матер,
Есть и другие... Повези
Нам чуть в пути, чтоб не лохматил

Нам шевелюры ураган,
Смертельная не била вьюга.
Пусть всем подонкам и врагам
Не удается нас из круга

Удачи вытолкать... Вперед –
К открытию все новых истин.
Четвертый курс журфака ждет...
В сентябрьской позолоте листьям

Звенеть монетами у ног...
-- Михайло Ломоносов. Здравствуй!
Мы возвратились на порог...
Ты с нами этот миг отразднуй!

Нам тайны жизни раскрывай,
Те, что тебе в трудах давались.
И нас тихонько наставляй,
Чтоб на беду не нарывались...

Поэма двенадцатая. Осень 1972 года...

-- Так больно – не могу терпеть! –
Роддом не близко от высотки.
Успеть бы! Только бы успеть!...
Везут в такие околотки,

Куда дороги не найдешь.
Большой кинотеатр минуем...
Приехали...
-- Ты не уйдешь?
-- Я не уйду! --
Сидим, кукуем –

Я и другие мужики,
Товарищи по ожиданью...
Вокруг погасли огоньки...
И вновь к роддомовскому зданью

Привозят тех, кому рожать
И тех, кому в приемной тесной
С волнением известий ждать...
-- Теперь-то что-нибудь известно? –

К дежурной сонной пристаем.
-- Нет информации покуда. –
Мы перед тетенькой снуем,
С надеждой ждем земного чуда –

Явления на свет того,
Кто за любовь в награду послан...
Не знаем больше ничего,
Переживаем... Крепким, взрослым,

Все повидавшим мужикам,
Привычным быть за все в ответе,
Присохло нёбо к языкам...
Молчим –ведь нет для нас на свете

Иной заботы – лишь бы там,
Куда нет доступа мужчинам,
Все было ладно, чтобы нам
Не предаваться впредь кручинам...

Вдруг закрутило в животе –
Ссинхронизировало с милой?
Где мне облегчить муки те?...
На мой вопрос -- с холодной миной

Дежурной тетушки ответ:
-- Вы для того здесь чтоб прос..ться?
Для ждущих туалета нет!
Пришлось наружу выбираться,

Сесть у забора под кусток,
Сорвать потом для гигиены
В соседстве росший лопушок...
Что делать? Я обыкновенный

Переживавший сильно муж,
Не чтоб был совсем невежа...
Роддомовцы, простите уж
За то, что вдруг болезнь медвежья

Настигла в беспокойный час...
Вернулся, спрашиваю тетку:
-- Ну, что там? –
-- Ничего для вас... –
-- Спасибо... – я дежурной кротко.

Она лишь хмыкнула в ответ.
Я через час к ней вновь с вопросом...
Отмахивается... Все нет?
Окно все более белесым

Становится... Не по себе...
Господь! Пусть все пройдет прекрасно! –
Вымаливаю... В той мольбе,
Что из души летит безгласно,

Здоровья крепкого прошу
И милой женушке и сыну...
Мне кажется, я с ней дышу
Синхронно... Вдруг внезапно спину

Мне заломило... Все во мне
Ее немедля отразятся
Повсюду – в животе, в спине –
Те ощущения, что длятся,

Когда идет такой процесс...
Я сильно сопереживаю
Наверно монстры вовсе без
Любви к жене – не наблюдаю

Среди снующих мужиков
Подобных монстров – без волненья,
Железно сжатых кулаков,
Могли бы ожидать мгновенья.

Когда им скажут:
-- Вы отец! –
Шум городской сильнее, гуще...
Когда, когда же, наконец?
-- Мужчина, вы ступайте лучше...

Куда-нибудь... Ну, хоть в кино...
Вернетесь – будет вам и новость.
Такой большой – от вас темно! –
Переживанья, нервы, робость...

И сам я спрашивать устал,
И мужиков разлихорадил,
Давно дежурную достал...
Всеобщего покоя ради,

Я из роддома ухожу.
Сентябрьское сверкает утро.
Волненья полную дежу
Да с гаком выпил, что немудро:

Все ощущения мои
И женушке передаются.
-- Ты лучше Господа моли, --
Я сам себе, -- коль воздаются

Награды людям по делом,
Да по моленью и по вере,
Молю, чтоб в наш высокий дом
Втроем вернулись...
Я в партере

Кинотеатра задремал.
Фильм шел индийский, двухсерийный...
О близнецах... Один дрожал,
Второй – сюжет был трагедийный –

Ну, чем не повод хохотать? –
Второй такого же обличья
Был монстру грубому подстать...
Традиционное каприччьо...

Я все его почти проспал...
Когда к роддому возвратился...
-- Ну, поздравляем, сын! –
Слетал
За апельсинами... Схватился,

Что надобно хоть пару слов
Послать любимой героине...
Блокнот в киоске взял... Готов
Текст поздравительный... Отныне

Мы с Томой – мама и отец...
Мне рассказали про ребенка:
Нормальный, крепенький малец...
Орал – скрипела перепонка

У гинеколога в ушах –
Здоровый, сильный – слава Богу!
Мы совершили этот шаг,
Открыли новую эпоху...

Назавтра новость знал весь курс.
-- Ребята денег подсобрали...
Я после лекций вновь несусь
В роддом... С собой девчонки дали,

Кравчук и Скоркина, бульон.
Я в термосе принес горячий...
Пишу записку: как там он?
Ответ: хороший и умнячий,

Весь в папу. Стало быть – в меня...
Другая новость огорчила.
Мне рассказали, не темня:
Сынок порвал... Чтоб залечила,

Пока не велено вставать,
Не может подойти к окошку...
Соседки сверху мне кивать
Взялись, мол, погоди немножко –

И встанет милая твоя...
Я каждый день к роддому бегал.
Особый ритм житья-бытья,
В котором главный – сын, изведал

С роддомовских тревожных дней...
На факультете профессура
Интересуется о ней...
По ощущеньям, вся фактура

И в деканате и везде
О прибавленье на журфаке
Обсуждена, родился-де
В студенческом законном браке

Отличный парень, журналист.
Мне шлет Кучборская улыбку,
Смущая... Хоть пред нею чист,
Но так уж уважаю шибко,

Что рядом с ней теряю речь...
Мне Громова о ней, светлейшей,
В одну из кулуарных встреч
Добавила сюжет сильнейший,

Случившийся в тот бурный год.
Кучборская кого-то ищет...
-- Меня?
-- Нет, тот... меднобород!... –
Таких сюжетов можно тыщи

О выдающейся собрать...
На всех так мощно повлияла...
От поздравлений удирать
Приходится... О нашем малом

Известно каждому в стране.
В Сибири, Черновцах уж точно.
Приносят телеграммы мне.
В них поздравляют – и дотошно

Выспрашивают все о нем,
Герое, что лежит в пеленке:
Вес, рост, цвет глаз, как назовем
И есть ли где-то на ребенке,

Отметины его судьбы...
Но я его пока не видел.
Прошу: не надобно волшбы.
Молитесь, дабы не обидел

На жизненной дороге рок...
Но вот мне и выносят сына –
Не слишком-то большой кулек.
Каков он? Я волнуюсь сильно.

Конверта угол снял с кулька:
Мордашка, лысая головка,
Как у японского царька...
-- Такси? «В коммуне остановка»!...

Пока я ждал ребенка тут,
К дежурной подошел несмело
Простой советский лилипут:
-- Я за ребенком... –
Всех задело:

Дежурная тотчас ему:
-- Войдите со служебной двери... –
Все понимают, что к чему –
Гуманно все ж по крайней мере...

А нас домой везет такси.
Водитель наш за поздравленье
Удвоенного ждет мерси...
Заходим в «Д», полны волненья.

И мы -- на Ленинских горах... --
Сидим вокруг кастрюльки плова,
Готовила Наташка... Ах,
Вкус бесподобный, право слово!

И началась такая жизнь,
Что комментариев не надо.
Друг другу шепчем:
-- Ну, держись! –
Так трудно, но в душе отрада.

Стираю по ночам его,
Сынка, «подписанные» тряпки,
Вывешиваю... До того,
Как комендантша, до ухряпки

Орущая, придет, их снять
Мне нужно, чтоб осталась с носом,
Не стала Димочку пугать
Тем ором сипло-безголосо-

Надсадным -- в триста децибелл...
Сынок спокойным рос и тихим.
Он, правда, шибко не хотел
Быть и секунды мокрым... Крик им

Был издаваем в тот же миг –
И мы пеленочку меняем...
Сухая – он опять затих...
Вот так друг друга понимаем.

Купаем. Маленький сынок
Барахтается с наслажденьем.
Уже общаться с нами мог,
Дать знать, что любит...
Да, с рожденьем

Сыночка, жизнь в моей семье
Переменилась кардинально.
Пусть Томе нелегко и мне
С сынком общаться невербально,

Но нам подмогою – душа,
Чувств переливчатая гамма...
Как Тома нынче хороша!
Какая доблестная мама

Из хрупкой девочки моей
Образовалась в одночасье!
Как материнство личит ей!
Лишь в эти дни я понял счастье --

Еще сильней ее люблю.
В учебе – новые нагрузки.
В метро я неизбежно сплю...
Но мозг, доселе слишком узкий,

Расширился... Сквозь полусон
Ухватываю все идеи.
Сын – уважительный резон.
И я о Томочке радею:

Договорлся – ей дают
Свободное – (для нас спасенье) --
Навстречу радостно идут –
Занятий общих посещенье.

Отчет о практике всегда
Меня вводил в священный трепет.
Не позабуду, как тогда
Был обхохотан детский лепет,

Который я принес на суд
Моей жестоко-честной группы.
Вновь моего отчета ждут.
Но уж теперь-то дудки! Трупы

Коль вынесут из мастерской,
Где нас выслушивал Панфилов,
То среди них уж точно мой
Не обнаружится. Что было

В эфире добрых Черновцов
Сотворено на стажировке
На суд радийных огольцов
Предствлю без стыда... Неробки

Мои к Панфилову шаги...
А все ж волненьем опалило
Мне полусонные мозги...
Описываю, как все было.

И посмеялся над собой –
Кивает группа с одобреньем.
Здесь каждый нынче в доску свой...
Я мэтру выдал со смущеньем

Письмо, а в нем меня хвалил
Предкомитета черновицкий.
Мэтр вслух читал – и предложил,
Чтоб я рассказ малороссийский

Без перевода прочитал...
Я наслаждаюсь тишиною.
Сосредоточенно внимал
И чувства разделял со мною –

(Рассказываю о войне) –
И мэтр и каждый одногруппник,
Сочувствуя отцу и мне...
Отец бывал в сраженьях крупных:

Он Севастополь защищал,
Топил врага на Черном море,
Товарищей в бою терял,
Стал инвалидом.. Это горе

Настигло в восемнадцать лет.
Здоровье отдано отчизне.
Но он не потерялся, нет.
Он доблестно прошел по жизни.

Стал инженером и меня
Сейчас выводит в журналисты,
Не может без трудов ни дня...
Ребята, что всегда речисты,

Сосредоточенно молчат...
Мэтр:
-- Ты, Семен, пошел за рамки
Задач учебных... Что ж, я рад...
Есть дар. Он требует огранки.

Что сможет, даст тебе журфак,
А в остальном судьба подскажет,
Жизнь поведет туда и так,
Как и не ждешь, как карта ляжет...

Для всех отмечу... -- мэтр в руке
Стило к оценке приготовил...
-- Что он вещал на языке!
Отлично! –
Без потери крови

Я добыл важный результат...
Но жизнь моя идет негладко.
По комсомолу мне велят:
-- Пришла такая разнарядка –

В вечерний университет
Марксизма-ленинизма выбрал
Тебя, помыслив, комитет... –
Ну, тут я из терпенья выпал,

Орал, скандалил там полдня –
До ошаленья разозлили:
-- Сынок родился у меня...—
Но в комитете осадили:

-- Никто не заставляет, нет.
Но, коль откажешься, земеля,
Тотчас покинешь факультет.
Решай сейчас и здесь, не медля...

-- Ну, если так стоит вопрос...
-- Вопрос стоит намного жестче.
Рассчитываем, чтоб принес
Диплом с отличием... Короче –

Вперед! – Нагрузка на семью
С «подарком» этим возрастает...
Теперь я вдвое устаю.
Однако, в УМЛ читает

Профессор МГУ-шный -- курс
По дипломатии прилично,
Курс на журфаке слишком куц,
А здесь объемен. Что ж, отлично!

Не лишне знания добрать,
Коль подтолкнул житейский случай.
Не стану на судьбу пенять
И этот курс со всею кучей

Наук в балдешку затолкну...
Томуську, правда, оставляю
Я в эти вечера одну,
Но, возвратившись, вызволяю,

Даю слегка передохнуть...
С коляской красною гуляю.
На улице горазд соснуть
Тот персонаж, кого вверяю,

Вернувшись, маме: подкормить.
Потом купасть беремся вместе,
Потом – немецкий подучить...
Теперь нас учат – честь по чести –

Представьте, Марксов манифест
Читать напамять по-актерски...
Заучиваю:
«Ein Gespenst
Geht um...» -- от корки и до корки,

Чтоб отлетало от зубов...
Да, дрессируют нас нехило.
В итоге знание – в любовь
К лингвистике переходило.

И чешский движется вперед.
Ну, этот в паре с украинским
Насквозь понятен...
-- Полиглот! –
Я в коридоре без запинки

Болтаю. Курсом младше нас --
Две миловидные пражанки.
Я с ними повышаю класс
В общении. А им не жалко

Поправить что-то, подсказать,
Помочь с застрявшим переводом.
Я мощно стал опережать
Всю группу... Даже пред народом

Неловко... Учим-то одно,
А я от группы улетаю –
Судьбою так предрешено:
Легко славянские хватаю

Пленительные языки...
К нам страноведом старый Пронин
Приставлен, чтоб ученики
И цену знали чешским кронам,

И географию страны
Весьма детально представляли.
Он там работал – и ценны
Любые факты и детали,

Что помогают обрести
Рельефное, густое знанье,
В своей профессии расти,
К которой, явственно, призванье

Во мне присутствует, клянусь...
Вот с философией труднее,
Но я старательно тянусь
Не выглядеть и здесь бледнее

Высоких умненьких ребят
Из элитарных школ московских.
Но я иду на перехват.
В итоге мощной подготовки

Трехлетней, часто обхожу
И москвичей на семинарах...
Нередко я на них гляжу,
Как на детишек... Я из «старых»,

Из тех, кто в армии служил,
А в группе в большинстве – салаги...
Конечно, я труднее жил:
Они-то дома, я – в общаге,

Да у меня еще сынок...
Но я унынью не поддамся.
Ношусь со всех длиннющих ног,
Вываливаясь из каданса* --

--------------------------
* Здесь – равновесие в танце относительно времени

Само движение меня
Оберегает от паденья...
Неудержимый бег коня
По следу светлого мгновенья,

Что упорхнуло только что...
Держаться помогает йога...
Здесь, в тупичке, мое плато...
Мне места надобно немного.

Я расстилаю семь газет,
Поверх него кладу, разгладив
Старинный то ли плат то ль плед,
На подготовочку потратив

Не более пяти минут...
Затем в шавасану ныряю –
И напрочь отключаюсь тут –
И мозг и мышцы расслабляю.

И начинаю тело гнуть.
Вначале прогибаюсь «луком»,
Стараюсь шеей провильнуть
В высокой «кобре»... После «плугом»

Сгибаюсь... Скручиваюсь так –
Из-за спины бедра касаюсь...
Лежу, расслаблен как тюфяк –
И вверх ногами поднимаюсь –

Ту позу царскою зовут.
«Орел» и «крокодил» и -- баста,
«Шавасана» на пять минут...
Подпрыгиваю голенасто –

Теперь все будет на бегу...
Заданье: рисовать шумами.
Пожалуй, это я смогу...
Я ж ас эфира, между нами...

Вообразите: слышен храп,
Да переливчатый, со свистом...
Звонит будильник, мол, get up! –
И скрип кровати в звукописном

Рисунке продолжал сюжет...
Потом – струя, бачок сработал –
И покидаю туалет.
Шум душа... В башмаках потопал,

Потом по лестнице – бегом,
Клаксон – и шум автомобиля –
И все – без слов, одним шумком...
Меня ребята похвалили,

А Ярошенко осудил:
-- Уж слишком натуралистично! –
Но в тройку лучших я входил...
Не знаю, очень ли практично

То, чем нас мэтр обременял,
Но для мышления полезно...
Все чаще мэтра заменял
Кондовый практик, что железно

Иноэфира тайны знал –
Был вообще по жизни – супер!
Бывальщинами наполнял
Нам души новый лектор – Купер.

Бернард свет Львович был из тех
Испытанных американцев,
Что обеспечили успех
Вещанию для иностранцев...

С акцентом сильным говорил,
Мозги на важное направил...
Я ж про себя сюжет творил,
Что будто сам полковник Абель

Нас разведштукам обучал...
Кто знает – может Купер тоже...
Таинственное излучал,
Но нам, конечно, не изложит...

Георгий Бойков, аспирант,
Прибавился к когорте мэтров,
Начитан, лекторский талант,
Был старшим братом для студентов.

Есть с кем проблемы обсуждать
И набираться новых знаний,
Косноязычье побеждать.
Учение – мильон терзаний.

Ноябрь приносит нам сюрприз
К нам одновременно явились
Володя Юстюженко из
Новосибирска – сговорились? –

И Сонюшка, моя сестра
Из Черновцов... Конечно, радость.
И гордость за мальца остра –
Такой хороший – просто сладость.


И родичи тотчас его,
Племянничка так возлюбили,
Что им в столице ничего
Не интересно... Застолбили

Права прогулок с малышом...
Ну, нам, конечно, послабленье.
Гуляют – мы передохнем...
Уехали – мы вновь в сраженье...

Пока справляемся со всем...
Друг в друге сила и опора –
И это не затмить ничем...
Тамара и Элеонора...

Мне это наблюдать смешно --
Устроили соревнованье:
Сперва над бантиком одно
У той колечко – и в старанье

Взять верх у Томы – два кольца...
Три у второй, Потом четыре –
Вновь у Тамары... Без конца
Так может продолжаться... Или

Одна окажется умней...
Я вижу, что умней Тамара:
Колечек из волос над ней
Нет больше вовсе... До удара

Нас могут бабы довести...
Семестр натужно шел к финалу.
Но как нам сессию спасти?
Книг много, а силенок мало –

Есть опасение в мозгу
Как разрубит предметов рощу?
Решили вызывать в Москву
Сибирскую на помощь тещу...

Я встретил в аэропорту,
Доставил в зону «Д» Наталью
Ивановну... За честь почту
Ей уступить кровать... Избавлю

От неудобств двух женщин тем,
Что лежку в тупичке устрою.
На чем лежать, укрыться чем?
Из холла позднею порою,

Царапая паркет тащу
Два тяжеленных черных кресла.
Меж ними ловко примощу
Столешницу... Похоже – крепко...

Сооруженье в тупике
Почти из холла незаметно...
Заваливаюсь налегке –
В одном трико – и сплю безбедно...

Ну, правда за ночь раза два
Конструкция меня бросает...
Ну, хоть на мягком голова...
Вновь засыпаю... Угасает

Свет в «перечитанных» глазах...
Я должен до шести проснуться,
Прибрать, иначе – «дело швах»...
Два черных кресла в холл вернутся –

Моей ночлежки и следа
Не остается в тайной нише...
Заглянет комендант сюда –
Здесь – йог... Экзамены все ближе,

А тут постигла тещу хворь.
Серьезная...
-- На грипп похоже...
-- Ты вот что... Ты ко мне изволь
Пересели ее.. Дороже

Здоровья сына ничего
Нет в целом мире...
-- Это точно...
Друг Иваненко! На него
Надежда оправдалась... Срочно

Мы на восьмой этаж к нему
В каморку отвели Наталью
Ивановну...
-- Я не пойму,
Куда ты сам-то?
-- Не болтаю

На тему: « С кем, когда и где...»
-- Понятно! – Вечером увидел:
Сашок идет из зоны «Д»
С Элеонорой... Но не выдал

Меня ни жест ни даже взгляд...
Какое дело мне, ведь верно?
Не дети, сами все решат.
Считаю: помогли безмерно

Мне оба – и благодарю
В душе Санька с его подругой.
Я рад, что с нею не делю
Судьбу, но дружеской услугой

Воспользуюсь. Не напрямик,
А через Иваненко... Ладно...
В читалке за холмом из книг
Укрыт... Читаю не всеядно.

Ответ на каверзный вопрос
Ищу экзаменационный.
Я к стулу и столу прирос –
День был почти безмоционный...

В читалке отворилась дверь:
-- Сергей, Семен! К декану – срочно!
Да сдайте книги! –
Все, похерь
Все планы...
Мчимся суматошно

Втроем к декану в кабинет,
А там уже толпа народа...
Мест за столом огромным нет,
С трудом устроились у входа...

Декан зовет:
-- Ко мне, сюда! –
Пристроились при нем пообочь.
Я присмотрелся лишь тогда:
Да это немцы! Только робость


Не успевает охватить:
Декан в своей привычной роли:
Трактует... Нам переводить...
Мы перевод не запороли.

Ромашко часть переведет –
И отдыхает... Я включаюсь
Толковый разговор идет.
Мне интересно... Восхищаюсь:

Без подготовки наш декан
Трактует четко и логично.
И за шпаргалкою в карман
Не лезет. Помнит всю отлично

Статистику – и силой цифр
Аргументирует успешно,
Как если б незаметный шифр
Написан на доске столешной.

Но там, конечно, ничего –
Все в голове профессор держит.
И ни один вопрос его
В тупик не ставит. Четко чешет

По писаному... Разговор
Был сдобрен кофейком душистым...
С деканом бесполезен спор.
Он иноземным журналистом

Изысканный даеь отлуп –
Мы улыбаемся невольно...
Взопрел от напряженья чуб...
Мы переводим протокольно,

А чуть запнемся, нам декан
Подсказывает по-немецки...
Засурского понятен план:
Пупутно показать, что метки

Методики, по коим нас
Отменно шпрехать обучают...
Мы переводим добрый час.
Шеф замолкает. Нас включают

Теперь в свой фокус гости. Мы
Рассказываем без утайки,
Откуда, из какой семьи...
С Сережкой мы не полузнайки –

И нам нетрудно предъявить
Истории германской знанье.
Литературы, подавить
Сверхэрудицией... Вниманье

Сосредоточено на нас...
Засурский тонко улыбался –
Такой подсунули фугас –
Журфак не зря для нас старался.

Похоже, мы не подвели...
На перерыве в кулуарах
Глазами нас с Серегой жгли...
Гостей – и молодых и старых

В тиски задумчивость взяла:
Неужто всех подряд студентов
Журфак так учит? Ну, дела...
Не сыщешь контраргументов:

Здесь учат лучше... В этот миг
Ворвался с «филлипсом» счастливый
Поджарый немец:
-- Радость, зиг*! –
Тот крик прерывисто-визгливый


* Победа (нем)

Прервал аплодисментов шквал.
-- На выборах победа наша, --
Мужик с приемником орал
И добавлял ажиотажа.

И каждый из гостей орал –
Видать, одна полит-команда
Победоносно социал-
Демократического Брандта.

И ждут реакции от нас.
Мы их конечно поздравляем.
Сюрпризы дарит жизнь подчас.
Дисциплинированны, знаем,

А тут – совсем без тормозов.
Декан поудивлялся тоже.
Что это было? Предков зов?
Подумаешь – мороз по коже...

Предновогодье... Я пришел
С прогулки с Димочкой. Ребенок
Негромко вяканье завел:
Лежать не хочет... Из пеленок,

От коих явный шел парок
Его пока не вынимаю –
Томуська не успела в срок
Погладить свежие... Гуляю,

Пока она утюжит их
По коридору... Сын глазеет
На тех, кто ошалел от книг –
И улыбается... Умнеет!

Из лифта вышагнул декан,
Из нашей комнатенки – Тома.
-- Так вот какой у вас пацан!
-- Журфаковец!
-- Что аксиома:

С рождения на факультет
Пристроен вами – достиженье.
Ну, что ж, желаю долгих лет –
И -- с Новым Годом! Чтоб ученье

Взошло у вас на вервый план,
Вы от подобных достижений
Пока воздержитесь... –
Декан
Нам улыбнулся тонко...
Гений,

Лингвист, литературовед
И реформатор обученья,
Кому обязан факультет
Самим существованьем...
-- Сеня, --

Мне тихо говорит жена, --
Ведь эта знаковая встреча!
Незабываема она,
Как будущей судьбы предтеча...

И многие профессора,
Примеру следуя декана.
Идут в общагу... Вечера
Значительные... Немка Ганна

Свет Павловна заходит в дверь.
Ей распеленутый мальчишка
Ручонкой машет... Он теперь
Возьмет и от нее умишка...

От Громовой узнали вновь
Сюжетец классный о Кучборской.
К ней – всенародная любовь.
... Пришли сдавать толпешкой бойкой

Экзамен... Входят в темный зал...
Стоит богиня, отвернулась,
В окно глядит, молчит... Накал
Эмоций рос... Перехлестнулось

Переживание у всех –
Характерец ее известен.
Затихли разговоры, смех...
-- Позвольте? –
Нет ответа... Тесен

Стал зал огромный для ребят,
Они попятились из зала –
Фиксирует богиню взгляд...
Та повернулась – и вскричала:

-- Бандиты! Прибыли убить,
Я знаю, бедную Матильду! –
Всех в дрожь бросает – как же быть?
Она – хохочет... Те умильно:

-- Войти позволите? Она
Войти со смехом разрешила...
Да нет, богиня не странна.
А просто вмиг распотрошила

Обыденное – и ввела
Студентов в творческое русло.
Такое лишь она могла...
Нам будет без нее так грустно...

Экзамен... Загодя народ
Донес, что никогда Вомперский
Не валит... А ему сдает
Вся группа русский – наш имперский

Прекрасный пламенный язык...
Профессору – себе дороже
Валить... К чему? Особый шик –
Дать всем списать... У всех на роже

Ухмылка. Знаем, как пойдет...
И точно: расстелив газету,
Мэтр от нее не отведет
Лучистых глаз... Привычку эту

Он демонстрирует всегда.
Мы из учебников ответы
Передираем без стыда.
Вомперский взора от газеты

Не отрывает. Я готов...
-- Идите отвечать... –
Я только
Успел промолвить пару слов...
Тревогу проскрипела тонко,

Открывшаяся плавно дверь.
Заходит Розенталь великий.
И я струхнул, хоть он не зверь:
Передирал-то я из книги,

Что им была сотворена
В аудитории повисла
На миг густая тишина,
Но отступать не вижу смысла –

И продолжаю трактовать
О синтаксисе предложенья...
Великий Дитмар стал кивать...
Уже я до изнеможенья

Дошел под взглядом старичка...
Но вот закончил, Слава Богу!
Что скажет? Он молчит пока,
Усилив тем во мне тревогу.

Потом заговорил:
-- У вас,
Как вижу, память без изъяна. --
С меня не сводит строгих глаз.
-- Вы помните – и это странно –

Примеры все до одного,
Что в книге мной даны по теме.... –
Плечами жму: мол, что с того? –
-- Надеюсь, что не брошу тени

Неверия, коль предложу
Еще добавочный вопросик?
-- Какой? – в глаза ему гляжу,
Он мне... Такой у мэтра ростик,

Что он как раз мне до пупа...
Я жду вопроса с любопытством.
Уверен: вовсе не тупа
Моя башка. А он с ехидством:

-- Ваш выбор: «На столе лежат
Тетрадь и книга»...
-- Или?...
-- Или
Другое, что Вам говорят
Примеры, кои заучили?

-- Я б выбрал: «На столе лежит
Тетрадь и книга»...
-- Я бы – то же! –
И – в дверь. Еще душа дрожит.
По правде шел мороз по коже.

Но мне в зачетке подписал
Вомперский «отл»... Я попрощался –
И побежал, нет – поскакал:
Впервые в жизни оказался

Отличником – меня теперь
Повышенная ждет степешка.
Счастливый – упорхнул за дверь.
В судьбе – значительная вешка...

Поэма тринадцатая. Зима 1973 года

* * *

Менi здається часом: тi солдати,
Що рiднi їх з вiйни не дiждались,
Не в землю цю лягли пiд бiй гармати,
А журавлями в небо пiднялись.
Вони ще й досi, злива там чи сухо,
Летять над нами з тих кривавих лiт...
Чи не тому стає менi так сумно,
Коли дивлюся журавлям услiд?

Летять, летять... Їх не встигають роки
В блакитной доганять височинi...
Там є мiж ними промiжок короткий,
Те мiсце, що призначене менi .
Останнiй день майне менi в обличчя,
З собою мене вiзьмуть журавлi ...
Тодi я вас з височини покличу,
Всi тi, кого залищу на землi.

Журавлi. Расул Гамзатов. Перевод на украинский Семена Венцимерова


Второй семестр пошел на взлет...
Нам деканат с парткомом вкупе
Со старта вводную дает,
Что лучшие студенты в группе

Получат право побывать
На стажировке в разных странах.
Нам предлагается дерзать
И в устремленьях неустанных

Стать лучшими... Меня влекут,
Конечно, И Берлин и Прага...
И, безусловно, те соврут,
Кому:
-- Не хочется! –
Неправда,

Желание-то есть у всех,
Да только лучшие пробьются...
Мне нужен, стало быть, успех...
Ох, слезы горькие прольются

В той сутолоке... Ну, так что ж,
Я, может быть, иных не лучше,
Но все ж достаточно хорош,
А в чем-то – не бывает круче,

К примеру – в чешском языке –
И на поездку претендую...
Синица вякает в руке
И журавля я заколдую...

-- Давай, борись, я помогу! –
Мне Тома – верная подруга.
И цель гвоздем торчит в мозгу –
Три курса – мой трамплин. Упруго

Взлетаю -- в лучшие попасть...
Известно: окромя учебы
Экзамен нужно будет скласть
По политграмотности, чтобы

Не вляпаться потом впросак...
Всех президентов знать обязан.
Что было где, когда и как,
Какой вассал к кому привязан –

К СССР и США...
Читать положено газеты –
И я, газетами шурша,
В тетрадки вписываю это,

Что происходит в этот год
Повсюду – и учу напамять,
Кто с кем и где войну ведет
И рад соседскую захапать

Страну по принципу: кто смел
Тот съел – и здесь особо кстати,
Как оказалось, УМЛ:
Во-первых – знания в охвате

МГИМО о жизни разных стран,
Их в мировых процессах роли...
А во-вторых – уже мне дан
Комплект характеристик... Что ли

Мне лишне, ежели прочтут
В райкоме о моей вечерней
Учебе в УМЛ? Растут
Мои в общественном значенье

И лекционные дела,
И то, что я семестр отлично
Закончил – плюс... Учеба шла
И далее вполне прилично.

Четвертый курс – и не к лицу
Студенту даже и четверки...
А подраставшему мальцу
Уже немного для подкормки

Даем кефир и творожок.
Их приносить – моя забота.
Растет сынишка, мой дружок,
Уже сказать желает что-то.

Стал говорливым – не унять.
В глаза нам смотрит – и лепечет
Чего-то, что пока понять
Не можем... Что он с жаром речет,


Поев в охотку творожка?...
Поскольку, речь держа, не плачет,
Сияют глазки у сынка,
То речь его, наверно, значит,

Что жизнь довольно хороша...
А может – что-нибудь приснилось –
И жаждет детская душа
Дать знать, чему во сне дивилась...

Он говорит и говорит...
Ему «Москву» в кроватку ставлю –
Восторг – по клавишам стучит
Двумя руками... Позабавлю

Тем развлечением друзей...
Нас Гришка с Нинкой навещают...
Аттракционом ротозей
Грицько ошеломлен... Мечтают

Друзья дочурку привезти.
Их Светка у дедули с бабкой
В Калинине, где ей расти
В разлуке с мамочкой и папкой

Нерадостно, хоть в ней души
Не чают родичи, конечно...
Дни наши с Димкой хороши,
Справляемся вполне успешно.

Заметки шлю по городам
Приносит почта гонорары...
Вот чудо! Переводик нам
Из Черновцов... Какие чары

Сыграли колдовсккую роль?
Я с паспортом бегу на почту.
Все верно – получить изволь
Не рубль, а четвертной! Нет, точно,

Господь сподобил земляков
Прислать нам вспомоществованье...
Неужто – за рассказ? Трудов
Больших не стоил: знанье

Всей биографии отца
В меня впечаталось с рожденья.
Была в рассказе жизнь бойца
Отражена – и побуженье

К тому, чтоб написать рассказ
Отнюдь не меркантильным было...
Но вновь поддерживает нас
Его судьба... Добавил пыла

Мне этот важный гонорар –
И для радийцев Черновицких
Покуда вдохновенья жар
Меня из будничных и низких

Материй вздернул от земли,
Перевожу на украинский
Гамзатовские «Журавли»...
Ну, я, конечно, не Лозинский,

Но вышло, вроде бы вполне...
Читаю в кулуарах Гришке...
-- Перепиши-ка, друже, мне! –
Я в записной оставил книжке

Автограф мой на языке,
Что нам обоим с детства дорог.
Чуть впроголодь, но налегке
В труде и вдохновенных спорах

Семестр выводит нас к весне...
Все изощреннее немецкий
Нам с четырех сторон вдвойне
Вбивают в головы... Совместный

Нажим приносит результат –
Мы и внутри, считай, германцы.
Что Миловидовой диктат
Дает? Старинные романсы

Поем на чуждом языке...
Отточенность ее уроков
Дает нам журавля в руке:
Заучиваем «Будденброков»,

Чтоб их искусно передать
Напамять... Строгий «Станиславский» --
С ней не придется отдыхать...
-- От сих до сих учите в главке...

Hanno Buddenbrock saß vornübergebeugt und rab unter dem Tische die Hände. Das “B”, der Buchstabe “B” war an der Reihe. Bald würde sein Name ertöntn und er würde aufstehen und nicht eine Zeile wissen…

Миньковская муштрует нас
Ежеурочно в изложенье
Прочитанного... Чтоб рассказ
Был ярок, до изнеможенья

Читаем заданную нам
“Die Aula” – большую книжку,
Развешиваем по стенам
Слова – напоминать умишку.

А с Новиковой перевод
Шлифуем... Есть еще майоры...
Немецкий столько сил берет
И времени, но в нем опоры

Грядущего даются мне...
А на экране появилась
Понравившаяся вполне
Программа, в коей мне открылось

Научных множество задач,
Проблем цивилизационных...
Об очевидных посудачь
Вопросах, чтоб отметить в оных

Невероятное опять,
Мэтр -- энциклопедист Капица.
А я студент, хочу все знать –
И пред комиссией сгодится

Мне эрудицией сверкнуть...
День испытания назначен.
Волнуюсь? Так, не сильно, чуть.
Энтузиазмом весь охвачен,

Напичкан знаниями весь
Я виз-а-ви с ареопагом
И доеажу сейчас и здесь:
Ни казуистике ни шпагам

Полемики меня столкнуть
С идей высоких не удастся.
Я крепко понимаю суть
Процессов мировых, где длятся

Войны холодной времена...
Незыблемо на страже мира
Стоит советская страна...
Вопроса острая рапира

О пражской памятной весне...
На помощь мне пришла нежданно
Курляндская, сказав, что мне,
Что было здесь услышать странно,

Пришлось в солдатские года
И самому под златой Прагой
Стоять в дозоре...
Вот беда:
Ведь это же сплошной неправдой

По сути было... Развенчать
Тот час же странную марленшу,
А может лучше промолчать?
Разоблачив – накуролешу..

Пока об этом размышлял,
Другие задали вопросы:
О тех, кто в Праге возглавлял
ЦК, о целях, кои боссы

Америки ввели в войну
С Вьетнамом мерзкую державу
И что в той схватке на кону,
О Кубе доблестной, чью славу

Несут советские в душе,
О Чили, где идут процессы
Освободительные... Все
Вопросы отбиваю... Мессы --

По поговорке стоит – нет,
Сегодня не Париж, а Прага.
С ареопагом тет-а-тет
Сражаюсь – здесь нужна отвага

Иная, правда, чем в бою,
Но и немалая, поверьте:
Сражаюсь за судьбу мою,
За будущее... В круговерти

Моих грядущих лет и дней
Послужит стажировка в Праге
Охранной грамотой моей,
Свидетельством, что на журфаке

Доверья удостоен был...
И с напряженьем интеллекта
Душой подпитывая пыл
С комиссией сражаюсь... Некто

Не так-то скоро произнес
Благожелательное:
-- Ладно,
Достоин!
-- Нет, еще вопрос! --
Отбил и этот аккуратно...

-- Поедешь в Прагу. Ты включен...
Доволен?
-- Счастлив небывало.
Еще не верю, что не сон...
Меня Томуська поздравляла...

А Гришку школа шлет в Берлин...
Конечно, в ГДР поедет
Поэт-приятель не один.
Я в Прагу тоже. Нас приветят

Столицы братских государств
В компании себе подобных.
Забот немало и мытарств
Еще в преддверье баснословных,

Мы верим – судьбоносных встреч...
Но замаячили зачеты.
Неотразимая картечь
Их может планы и расчеты

Сбить к абсолютному нулю.
На сессии с нас спросят строго.
Звоню и матушку молю:
-- Бабуля! Нам нужна подмога!

-- Так привозите малыша! –
И мы мне ненавистным «Ан’ом»,
Договоренности верша,
Уносимся с подросшим парнем

И отлученным от груди
В родной мне и прекрасный город.
Кто не студент, тот не суди.
Иным лишь дай для травли повод...

Но, слава Господу, родня
Все в лучшем виде понимала –
И рада поддержать меня...
Теперь уже от них немало

Зависит и в моей судьбе,
И в Томиной, и их внучонка...
Взываю к Господу в мольбе,
Чтоб все намеченное четко

И правильно произошло...
-- Господь, на маденького глянь же,
Будь милостив к нему зело!...
Я Черновцы покинул раньше –

Забот в столице полон рот:
Мой УМЛ сдавать зачеты
За первый год учебы ждет.
Там строгость неподдельна – что ты!

Тем часом университет
К всемирной Универсиаде
Готовится московской... Цвет
Студенческого спорта ради

Рекордов соберет в Москве
Спортивный вдохновенный праздник...
А мы, общажники в тоске:
Для обеспеченья прекрасных

Условий летом нас попрут,
Сказать повежливей – попросят
Освободить общагу: тут
Поселят тех, кого возносят

Их мышцы выше, дальше всех,
Кто всех быстрее из студентов,
Чем обеспечится успех
Минут рекордных и моментов.

Но это летом, а пока
Уже поставлены киоски.
В них сувениров! От значка
С Кремлем до расписной матрешки.

И это кстати: в Праге мне
Придется для развитья дружбы
Вручать чего-то... По цене
Осилю что? А мне не чужды,

Я полагаю, такт и вкус.
О необычности подарков,
Оригинальности пекусь,
Чтоб бвло весело и ярко...

Нашел! Поистине титан
Я по отбору сувениров:
Медведь колотит в барабан.
Ни рычажка нет ни шарниров --

У мишки лапы на гвоздях
И в каждой лапе колотушка –
По барабану – трах-бабах!
Как действует сия игрушка?

На ниточках болтался шар.
Им поболтаешь – он и тянет
За нитки лапы, те – удар!
Тот барабанщик не устанет

И славно развлечет того,
Кому подарим это чудо...
Такого рода – ого-го
Игрушек сколько... И не буду

На эти радости жалеть,
Пусть нещедры мои финансы,
Возьму с десяток, чтобы впредь
Мне не искать... Такие шансы

Нечасты: и цена – вполне,
И сувениры необычны.
Считаю – пофартило мне.
Вопрос за раз решен. Отлично!

Приехала из Черновцов
В слезах Тамара. Жаль сыночка.
Беда студенческих мальцов:
Растут у бабушек... Как квочка,

За нашим маленьким ходить
Бабуля будет за цыпленком,
Но маму все ж не заменить.
Она с сынком на плане тонком

Навечно соединена.
Разлука им тяжка обоим
Судьбе его и ей она
Грозит внезапным горьким сбоем.

Помолимся, чтоб уберег
Всевышний нас от бед грядущих.
Пусть счастливо растет сынок!
И нас бы чтоб от проклятущих

Экзаменационных бед –
Мы молим – уберег Всевышний...
У нас альтернативы нет –
Экзамен подплывает ближний...

Афиша: в клубе МГУ
Концерт: «Поющие актеры».
Билеты? Есть! И я могу
Развлечь жену, хоть вовсе скоро

Экзамен... Только – Лановой!
Барашков! И – я огорошен:
В концерте выступит живой
Блистательный Владимир Трошин!

Споют нам супермастера,
Которых мы по фильмам знаем.
У нас забиты вечера
Конспектами, но посвящаем

Один восторженной душе.
Тем паче – представленье в клубе:
Вошел в высотку и уже
На месте... Наслажденье – в кубе.

Вокал, конечно, -- не фонтан!
Зато у каждого харизма.
Аплодисментам и цветам –
Нет меры – гениальным признан

Заранее любой актер...
Зато был конферанс отменный –
И остроумен и остер...
Был поучительный и ценный

Занятный номер у того,
Кто представлял велеречиво
Певцов-актеров. Мы с его
Подачи подключились живо

К идее песню сочинить
Совместно тут же прямо в зале.
Он дал нам повод похохмить...
«Мой» -- рифму первую назвали,

-- К ней парой, ясно, будет «твой»,
Ему из зала подсказали.
-- Отлично! Парень с головой!
Мы лучшую найдем едва ли...

Для перекрестной...
-- «Человек!» --
Весь зал к забаве подключился...
-- А парой будет?...
-- «Чебурек!» --
Ведущий с виду огорчился:

-- «...Век» с «...рек» -- несовпаденье рифм.
-- Пусть будет «век»!
-- Теперь согласен!
Хорейный избираем ритм –
Раз, два... –
По замыслу прекрасен

Был номер, а его итог
Для рифмоплета стал уроком –
И к горлу подступил комок:
Не так ли я пишу? По крохам

Накапливаем мастерство...
Поэт искусно(?) выражает
В чеканных строчках мастерство,
А неумелый бред рожает:

Где ты, где ты, милый мой?
Слышу только голос твой.
Мой любимый человек,
Я ищу тебя весь век...

По сути в четырех строках –
Вся лирика себя явила...
Я жарко хлопал, а в мозгах
Вопрос мыслишка накалила:

Как от банальности уйти
В лирических сердечных строчках,
Произведение спасти,
Не загубить в корявых кочках

Неточных рифм, затертых слов?
Как стать простым и сильным в слове,
Уйти от пары «кровь – любовь»?,
«Мой – твой»? Мне эти мысли внове.

Они горьки, но их урок
Дает необходимый стимул
Для совершенствованья строк...
Медовый запах желтых примул

Сигналит, что московский май
В свои объятья принимает.
Вновь первым соловьям внимай...
Забота: группа прибывает

Из Праги по обмену к нам.
Нам, «чехам» привечать в Москве их.
Заказывать автобус сам
Я должен и букетов свежих

Купить с десяток... На вокзал
Поехали – и ожидаем
С волненьем... Кто бы подсказал,
Кого Господь послал... Не знаем

Пристрастия гостей в еде
И алкогольные привычки...
Обидим чем-то – быть беде:
Ведь вспыхивают точно спички,

О чем нам Пронин толковал,
Рассказывая о державе,
В которой долго пребывал.
Как плюс к корреспондентской славе

Еще он поработал в МОЖ,
Что дислоцировалась в Праге...
Что рассусоливать? Хорош!
Ждем на вокзале. Все в напряге.

Вот показался синий лоб
Международного экспесса.
Ползет стальной змеею... Стоп!
Вперед, носильщики, и пресса,

И комитет по встрече – все
В едином виде ипостаси...
Лишь дрожь прошла на колесе –
И я с волнением расстался.

Увидел: парни нам сродни,
Одеты, правда, поудобней
И помоднее...
-- Подмогни! –
Хватаю йоговской «оглоблей»

Весомый импортный баул,
Потом второй... Тащу в автобус.
Потом вторично подмогнул...
Спина моя крепка, не горблюсь.

Потом втолкнул баулы в бокс...
А рядом девочка-тростинка
Мне молвит, что не нужен форс
По-чешски... Мне затем блондинка

Степенно руку подает
И представляется:
-- Людмила! –
А я молчу как идиот –
Во мне живое зацепила,

Хранимое в глуби души...
Людмиле тоненькую лапку
Жму с трепетом...
Жизнь, заглуши,
Задвинь подальше память-папку

О девочке из Черновцов
С таким же именем... Людмила!
Пусть крик души, печальный зов,
Ту, что меня не полюбила,

Не потревожит никогда...
Мне проще с чешскими парнями...
Пошли вопросы «где?», «когда?»...
Языковых проблем меж нами,

Как оказалось, вовсе нет...
За старшего у них Владимир,
Профессор... Некогда – брюнет,
Теперь он сед, но в нем не вымер

Дух рыцарства и удальства --
Жизнелюбив и ненапыщен...
Вокруг автобуса – Москва,
Дающая немало пищи

И для души и для ума,
В плен забирающая тайно.
Ее соборы и дома
Волнующи необычайно...

Евгения Антоновна
Привалова у нас -- шефиня.
Раскована, душой юна,
У чехов спрашивает имя...

Мы слышим:
-- Штефан Бабияк..
-- Я – Тонда!
-- Ярда Копиц...
-- Пепик... –
Мы представляем наш журфак,
Они – журфак, но пражский!
Эпик

Гомер бы стал вести дневник,
Чтоб зафиксировать позднее
Ту встречу в строчках вечных книг
Всего полнее и точнее.

Увы, средь нас Гомера нет.
А может -- есть: сие покуда
Неведомо – прольется ль свет
Поэзии на душу? Чудо

Пока Господь не сотворил.
А наперет не угадаешь,
Пред кем Всевышний отворил
Врата – и к небесам взлетаешь

На крыльях творчества... Пока
Еще ученики, студенты –
И творчества река мелка,
Хоть есть отдельные моменты...

Гостей приветствовал декан.
Заметим: вместе с чешской группой
Была из Польши... Наш пахан,
Не мелочась, картиной крупной

Вмиг убедил, что наш журфак
Студентов обучает крепче.
Один заносчивый поляк
Стал спорить с шефом...
-- Эй, полегче! –

Шепнули ляху. – Ты здесь гость.
Веди себя скромней, чудило.
Не то хватай трусы и трость –
И дуй назад. Ума хватило

Поляку, чтоб не возникать...
Мы чехов поселили в ДАС’e.
-- Теперь, ребята, отдыхать! –
Дом аспирантов выше в классе

Других общаг. Известно: снят
Был ДАС в герасимовском фильме –
И гордостью наполнил нас:
С ним представление о фирме

Благоприятнее у всех...
Так, день приезда отработан.
Итог? Похоже, что успех...
Однако нет конца заботам...

Смирнов и Шахматов ребят
В столицу северную свозят,
Покажут чехам Ленинград,
Я после – Киев -- чехи просят...

Мы показали им Москву.
Пусть лучше запечатлевают
На фотопленке и в мозгу
Картины – и не забывают

Соборы Древнего Кремля,
Царь-колокол с Царь-пушкой вместе,
Собор за ГУМ’ом...
-- О-ля-ля! –
В восторге чехи – честь по чести.

А Мавзолей издалека
Рассматривали с удивленьем.
Текла народная река
К трупешнику, что тронут тленьем,

А все не предадут земле...
-- Вот это как-то по-дикарски, --
Мне – Ярда.
-- Так хотят в Кремле.
Нам не понять сие без чарки.

-- Заглянем на ВДНХ,
Где круго-кинопанорама
И «Космос»... Некогда – соха,
А ныне – космолеты... Карма,

Знать, у России высока...
«Восток» поставлен в павильоне
Колонной стройной на века...
Живой звездой нп небосклоне

В «Востоке» Юра полетал
Гагарин – и звездой остался.
Недолго в жизни просверкал,
Зато бессмертьем увенчался...

Масштаб свершений поражал.
Пражане в полном шоке – что ты!...
Вполне уверенно сдавал
Меж тем, экзамены, зачеты.
.
Я поражал профессоров,
Что ни экзамен то – «отлично»!...
И лишь профессор Бочаров
Мне вдруг трояк влепил цинично

Уж я-то Алексея знал
Вполне уверенно Толстого.
-- «Петр Первый»... -- Бочаров кивал.
Он выглядел совсем не строго...

Ответ достойнейший слепил,
Пройдя в рассказе по роману –
И мэтром ошарашен был:
-- Ну, двойку выводить не стану,

За смелость – тройка...
-- Не убил
Мерзавца лишь каким-то чудом...
Ведь он всегда подонком был,
Отметился идейным блудом,

Премерзкой залил клеветой,
Он Исаковского «Прасковью»,
Великого пинал пятой,
Что автору могло и кровью

Аукнуться тогда... Святой
Та песня стала для народа...
В манере строгой и простой
Бернес трагически и гордо

Донес тот реквием до нас...
Вот, тройка первая в зачетке.
Ну что же, сам себя сейчас
Разоблачил – улики четки...

И подпись серою смердит.
Журфак морального урода
Пригрел... Учти, гермафродит,
Отмстится неизбежно шкода...

Позднее вызов в деканат
Стал дополнительной досадой...
Все поздравляют...
-- Честно, рад?
-- С чем поздравляете?
-- С наградой

От комсомольского ЦК --
Знак «За отличную учебу»... --
Награда точно хрен горька.
Тая на Бочарова злобу,

Догадываюсь: мерзкий знал
И с изуверским наслажденьем
Меня оценкой попинал...
Усугубляют поздравленьем

Досаду... Что ж, переживу...
А Бочаров ухмылку беса
Не спрячет... Я с него сорву
Покров... Он – адского замеса –

И выдал черное нутро
Несправедливою отметкой.
И сатанинское тавро
На нем – его ухмылкой мерзкой...

В останкинской усадьбе век
Державинский стоит нетронут.
Притормозило время бег
Лишь вековые липы стонут,

Воспоминания храня...
А по усадьбе чехи бродят
Со мной... Здесь с ними для меня
В Москве последний выход... Гонят

Улыбки их досаду вон...
Век восемнадцатый в округе.
Куда ни глянь, со всех сторон.
Мы с чехами найдем друг в друге

Друзей на всю, надеюсь, жизнь...
Усадьбу строили столетья.
Сперва Черкасские взялись...
Князья оставили в наследье

Парк Шереметевым, а в нем
Стоящую поныне церковь.
Здесь Шереметевы потом –
Они за жизнь держались цепко –

Волшебный возвели дворец.
Он внешне словно бы из камня,
Но деревянный... Наконец
Театр возник... Отлично парня

С его задумкой понимал:
Меня в солдатчине спасало
Актерство... Да, я театрал.
Будь у меня деньжат немало...

И я б театрик основал,
И непременно чтоб играла
Любимая – и я б играл...
Мечта далече увлекала

И вовлекала в легкий сплин...
А в кулуарах возле зала
Висит коллекция картин,
Что тоже время выражала...

Я с грустью чехам изложил
Судьбу Прасковьи Жемчуговой,
Актрисы крепостной... Вершил
Ее судьбу Господь толково:

Вослед таланту дал любовь...
Внимают чехи с упоеньем:
Ее из крепостных оков
Дар вырвал с Божим озареньем –

На Шереметева нашло.
Все завершилось хеппи-ендом...
Усадьба – бывшее село –
Теперь столичным стало брендом...

Мы пообедали в кафе...
Друг друга здесь поудивляли.
-- Что это? Брамборы* в траве
С водой... – Они не понимали...

-- Да это же полевка**, суп! –
Я поражен их удивленьем
С гримаской недовольных губ....
Берут подносы опасеньем,

*Картофель (чешск.)
** Суп (чешск.)

Рядком их ставят на столы,
Оставив на столах подносы,
Едят... Им явно щи милы...
А у меня в мозгу вопросы:

Похоже, их привычный стиль –
Тарелки не снимать с подносов?
Заметим эту микро-быль,
Чтоб после не было вопросов...

Теперь ребятам в Ленинград,
А мне посланцем от журфака
В весенний Киев... Ясно, рад...
Официальная бумага

Сопроводиловкой дана
От нашего декана в Киев.
Я верю, все решит она
Проблемы, например, такие:

Где чехам жить? Программа дня
Для них наметится какая?
Важна задача у меня.
И в граде Кия возникая,

Я еду в университет.
Окрашен красным главный корпус.
А через улицу – Поэт
Стоит в задумчивости горбясь,

Столп украинскости – Тарас...
Журфак чуть в стороне особо.
Потолковал с деканом:
-- Вас
Проректор приглашает, чтобы

Все окончательно решить.
Проректор принял без задержки –
Не стану на судьбу грешить.
Общага будет. Чехи, чешки

По двое в комнате одной
Поселятся общажной... Ладно!
Теперь мне можно и домой –
Понятно, к Зое... Здесь отрадно

Живется мне в любой приезд...
Я в этом городе работал.
Одно из заповедных мест –
Град Кия... Я его истопал

Когда-то вдоль и поперек.
Я здесь слесарил на Теличке
И помню каждый уголок,
Где юности моей странички

Ни время не перечеркнет
Ни обстоятельства любые...
Мой Киев! Он в луше живет
И голоса его живые

Ко мне взывают сквозь года...
Я жил на улице Киквидзе
В общажном корпусе тогда,
Страдая по одной девице,

Бежал сюда из Черновцов.
Закручивал ночами гайки,
В команде слесарей юнцов,
А днем в футболке-разлетайке

Бродил по городу, смотрел,
Его впечатывая в душу...
О нем мечтал, в нем жить хотел –
И записные книжки чушью

Замарывал... Во мне опять
Мечта о Киеве проснулась...
Но время не помчится вспять.
Пока еще со мною юность,

Но я теперь отец и муж.
С моей душой нерасторжимы
Из миллиардов разных душ
Две самых верных – и должны мы

Досужее отставить прочь...
Я отоспался у кузины –
Мгновеньем пролетела ночь –
И – на вокзал. И вот мне зримы

Уже знакомые сто лет
Улыбчивые лица чехов...
-- Общагу университет
Дал без капризов...
-- Ты, наехав,

Поди их йогой напугал...
-- Они и так гостеприимны,
Но оэидания накал
Велик... скорей должны мы

Принять в общаге теплый душ –
Нас ждет декан на факультете.
Без околачиванья груш –
Летим... --
Дни промелькнули эти

Ракетой... Я сводил друзей
К Софии киевской с Богданом
И в Лавру... Времени в музей
Попасть искусств жестоким планом

Не предусматривалось... Мы
Еще к Владимиру святому
Сходили, в гуще кутерьмы
Крещатика толклись, Патону,

Конечно, вознесли хвалу,
На мост сварной полюбовались...
Я чехов проводил в Москву –
И мы до осени расстались.

Друзей прощальный ждал банкет,
Я в Черновцы стопы направил.
Томуська прилетела, нет?
Там ждет сынок. Его оставил

Всего-то месяц с небольшим
Назад – узнает ли мальчонка?
А вдруг подумает – с чужим
Встречается? В груди – чечетка.

Мечтается, чтоб сын узнал,
Порадовался, восхитился –
И мне какой-то знак подал:
Мол, рад, что папка возвратился...

Поэма четырнадцатая. Лето 1973 года

Поэма первая. Я, Семен...

* * *

Подогнан, жестко схвачен автомат,
Набит подсумок серый до отказа.
Через плечо – ремень противогаза,
Лопатка, вещмешок – готов курсант –
И замер в ожидании приказа.
А неба плац – не придерешься – чист!
Промытая, проветренная просинь
Лежит на кронах корабельных сосен.
И зной тяжел – еще не скоро осень,
А с ветки золотой спадает лист,
Увядший от жары еще до срока...
Курсантская негладкая дорога...
Несется взвод, тугую гонит пыль,
Удушливую пыль клубами гонит.
Пыль на хэбэ, на лицах, на погонах,
Пыль на пилотках и на медных горнах...
Я прежние дороги не забыл.
О тех дорогах птицы мне поют,
О тех дорогах лес сосновый шепчет.
В студентах-салажатах узнаю
Друзей моих, в запас давно ушедших.
И кажется: я снова среди них,
Бегу дорогой серою на запад,
Густой и терпкий августовский запах,
Тревожный запах в душу мне проник.
И те непозабытые дороги
Дают мне неотъемные права
И на стихов пережитые строки
И на команд чеканные слова.
-- Бегом, курсантский взвод! Эй, запевала,
Пора ленивых песней завести...
Чуть-чуть – и доплетемся до привала...
Да, жизнь прожить – не поле перейти.

Марш бросок. Семен Венцимеров. Стихотворение написано летом 1973 года в дпгерях под Ковровом и тем же летом было опубликовано в газете Московского военного округа «Красный воин»

-- Равняйсь! Направо! Шагом арш! –
Мы не студенты, мы – курсанты!
Иные – на солдата шарж.
Меня произвели в сержанты

Поскольку ранее служил.
Вдобавок я и отделенный.
Майор Хорунжий удружил.
Он наш комбат, мужик отменный.

Что ж, лето. Я вполне здоров.
Так отчего не приколоться.
Мне козыряют восемь лбов.
Я добрый. Им не достается

За недочищенный сапог.
Я понужаю из без ора.
Палатки окружил лесок...
Невдалеке стена забора,

За нею зэковский острог.
Они перекрывают краны –
От них направлен водосток.
Уроки жизненные странны:

Мы остаемся без воды –
Главнее зэки, чем курсанты?
Для отслуживших нет беды,
Не слишком сетуют сержанты.

А генеральские сынки –
Я намекаю на Ромашко –
В ворчанье, точно старики...
-- А виноват здесь твой папашка,

Минобороновский прораб,
Строитель в генеральском чине.
Ты сохнешь без воды как раб.
Не предавайся же кручине,

А дай папашке укорот.
Пускай он зеков из-под бока
У нас немедля уберет –
И пей тогда воды хоть скоко...

Не хочешь? Ну, тогда не плачь... –
Ах, эти звездные папашки!
Комдив наш нынче – Воливач,
Отец сокурсницы Наташки.

А я еще не всех назвал –
Да будет список сей расширен
В клуб генеральских чад попал
Отличный парень Алька Спирин.

Есть и трехзвездный генерал –
Джорджадзе: князь, большая шишка.
Хоть раз бы наш декан собрал
Лампасников... Моя мыслишка

Довольно конструктивна, нет? –
Создать при нашем факультете
Родительский военсовет,
Чтоб вместе енаралы эти

Похлопотали пред ЦК,
Чтоб нам хотя бы воду дали,
Еду улучшили слегка,
А после сборов – по медали...

А в общем, служится вполне.
Палатки снарядили сами.
Теперь готовимся к войне.
Кто воевать захочет с нами?

Нам много разных языков
В башку толкают в универе.
И учат убеждать врагов,
По форме разных и по вере

Немедленно сдаваться в плен,
Лишь повстречают где советских.
Из фронтовых забытых сцен:
В окопах вражеских, немецких,


Заслышав с нашей стороны
Мотивы Брамса или Глюка,
Не нарушали тишины...
Но враг пальбой жестокой, злюка,

Нас заливал в такие дни,
Услышав через репродуктор:
-- Soldaten vierter Kompanie,
Gebt euch gefangen!*… --
В гулкий рупор

* Солдаты четвертой роты, сдавайтесь в плен! (нем.)

Я эти фразы говорил...
Подняв ладони вверх, поперли
Ребята, кто-то подкузьмил...
В той муштре языки натерли...

Увы, забавой не был плен
Ни у врагов ни у советских...
Майор Хорунжий, суверен,
Усов носитель молодецких,

Муштрует штатских, то есть нас,
С неутомимостью и рвеньем.
По расписанью каждый час
Проносится расположеньем

И контролирует: как мы,
Сиречь московские курсанты,
Служением поглощены
И не сачкуют ли сержанты.

Мне выдан классный АКМ.
На первый взгляд неотличимый
От прочих, что достались всем.
Но у служившего мужчины

Есть интуиция своя.
И стал «Калашников» мне другом,
Едва прохладного цевья
Коснулся... В нежном и упругом

Касании он дал мне знать,
Что мы отныне побратимы.
Друг другу в дружестве подстать
И истинно необходимы.

Я чувствовал, что он – живой.
Так терпеливо в оружейке
Он ждал свидания со мной.
А в построенье на линейке

Меня он будто обнимал.
И звяканью его затвора
Я с обожанием внимал.
Он словно бы шептал мне:
-- Скоро

Со мной ты будешь лучше всех... –
То обещанье подкрепилось
На стрельбище... Сперва успех
Подарен мне... Мишень двоилась,

Плыла и таяла в глазах...
Тут что-то странное случилось,
О чем не выскажешь в словах,
Невероятное включилось:

Он выстрелил, похоже, сам...
Мишень послушно завалилась.
Клянусь, здесь излагаю вам
Все, как взаправду получилось.

Но я -- курсантский командир.
Прошу его помочь ребятам
В мишенях понаделать дыр...
Все только с этим автоматом

Шли впредь на огненный рубеж –
И он послушно клал мишени,
По общему признанью, без
Участья нас... Самовнушенье?

Добро бы это я один
Настолько был самовнушаем,
Все отделенье... Я ходил
В задумчивости. Мы не знаем,

Когда и как решит Господь
Нас испытать внезапным чудом.
Судьбою нашей верховодь,
Всевышний, не таи под спудом

И впредь от смертных чудеса...
Я чистил автомат азартно
И вдохновенно полчаса.
Я понимал, что, если завтра

Пошлет приказ курсанта в бой,
То я смогу смелей сражаться...
-- Понеже сам Господь тобой,
Похоже, наградил сержанта... –

Муштра с утра и до темна.
Шагистика, физподготовка,
Рытье окопов... Жизнь полна...
А коль «в коммуне остановка»,

То от муштры не скоро нас
Освободит майор Хорунжий.
Я йог и лектор. Этим спас
Себя от суеты досужей,

Которой забивал майор
И личное курсантов время.
Так надоел его надзор --
Взял на себя с охотой бремя

О йоге ближних просвещать.
Дебют: студентам инфизкульта
Велят мне йогу показать,
Что как сократова цикута:

Они-то в спорте мастера,
Там есть гимнасты, акробаты...
Дебют, однако, на «ура»
Прошел... Серьезные ребята

Особо пристально глядят
На «ворона» и «крокодила»
И пояснений ждут, хотят
Понять, как долго нужно было

Суставы гнуть и позвонки.
Чтоб так себя винтить в итоге?
Участвуют ли здесь мозги?
Вот так на жизненной дороге,

Возможно, важный элемент –
Неподконтрольны результаты –
В советский спорт привнес студент
Журфака... Словом, чем богаты,

Тем и поделимся с другим...
Поскольку был дебют успешным,
Меня торопят:
-- Мы хотим
Увидеть йогу! Шлют поспешным

Меня аллюром по частям,
Где демонстрирую солдатам
И важным из Москвы гостям
Себя завинченного... Фатум...

На представления беру
С собою Гришку ассистентом.
Сперва чего-то сам совру
О йоге, а потом моментом

С себя сдираю сапоги
И почерневшие портянки,
Киваю Гришке:
-- Дальше лги! –
Он с вечера и до утрянки

Про «Семь шагов за горизонт»
Рассказывать без сна способен.
Причем, он не берет на понт.
Ведь он гипнотизер... Удобен

Политсоставу наш дуэт:
Грицько на классиков марксизма
Горазд ссылаться... Пиэтет
От замполитов, значит, «клизма»

Нам не достанется за то,
Что мы враждебные идеи
Во лбы втемяшиваем, что
Последователи Вандеи

Отечественные карать
Всегда готовы высшей мерой...
Но если к Энгельсу послать,
То замполиты с полной верой

Воспринимают бурно то,
Что Энгельс сам гипнотизерил,
Что, кстати, правда на все сто.
Сам Энгельс пару строк спроворил

Об этом в книжке написать
О диалектике природы...
Аттракцион «Хочу все знать»
Могли вести бы через годы,

Но служба нас не до конца
В те культвояжи отпустила.
Ждут испытания бойца,
Чем нас она и угостила.

Экзамен первый. Мы должны,
Работая на время парой,
Вписаться в норматив... Ясны
Вполне задачи...
-- Знаешь, старый, --

Мне Вовка Шахматов изрек,
-- Ты посильней – и репродуктор,
Взвалив на плечи, поперек
Помчишься в поле... Я ж инструктор-

Связист, тем временем свяжу
Контакты в микрофонной стойке.
Махнешь мне флагом, возглашу –
И пусть майор отметит, сколько

Потратили минут с тобой...
Взяв автомат на изготовку,
А репродуктор за спиной,
По полю топаю неловко –

Ведь груз мой тянет на центнер...
Смешно считать тот топот бегом.
Передвигаюсь на манер
Слона... Со стороны со смехом

Те, кто бежал уже, глядят...
Я добегаю до отметки
И расчехляю аппарат,
Треногу ставлю... Ну-ка, детки,

Кто там посмеивался, взгляд
На поле бросьте! На треноге
Наш рупор... Пацаны галдят...
Я флагом замахал в тревоге:

А вдруг Володька не успел?
Но репродуктор по-испански
Вдруг оглушительно запел...
Ну, выдал Вовка! После пьянки?

Мы уложились в норматив...
Я пру обратно железяку,
Ее в чехол заколотив.
Мы выдержали эту бяку...

Другие бяки следом ждут.
На финише – смотр строя с песней.
Обидно, если обойдут
Юристы нас. У них известный

Певец басит на строевой...
А у журфака стиль гитарный,
Вполголоса... Вот разве мой
Включить, бас-баритон, товарный

Ему придав для строя вид...
Певцов-то на журфаке много,
Но голос мой, звеня, летит...
Металл, полетность – это строго

Вокальный, оперный жаргон...
Шагает взвод, пылит дорога,
Поем «Марусю» в унисон...
Слух кой-ка




Читатели (253) Добавить отзыв
 
Современная литература - стихи