Каждый из нас был эгоистом,
И каждый старался лезть вон из кожи,
Чтоб остаться в грязи неотмытым и чистым,
Оптимистом остаться
Хотелось,
Но, все же,
Я старался идти из субъекта в объекты,
Я старался смотреть на бесчисленный воздух,
Отниемаемый вечно у кого-то и кем-то
Пожираемый с чувством того, кто дороже.
Мир истрепанных мыслью и поруганных сердцем,
Мир старался быть чистым, но стремился раздеться,
"Мир" сжигали, топили
В океанах и стенах
Задавили, давили
Слезы ярости стервы.
Маяками светились за холмами тарелки,
Корабли раздвоились и разбились на стрелки
На часах, беспорядочно ищущих север,
Я душил свои мысли,
Я старался быть зверем.
Магазины закрылись и открылись дороги,
По которым пройти доведется немногим
Из людей, в алкоголе не ищущих старость.
Они дарят мне чувство, это чувсто - не жалость.
Нас и так слишком мало, нас почти не осталось,
Нас убила любовь и добила усталость.
Наших жен обнимали мужья наших жен,
Среди нас каждый третий - обычный пижон.
В веществах находили тревогу, сомненья
Отгоняли, рубили на корню вдохновенье.
Ты же, мразь, растаможена первым и встречным.
Для чего тебе голос? даже если он вечен.
Для чего тебе песни, для чего тебе лавры?
Чтоб ноктюрны Шопена положить на литавры?
Чтобы всем утверждать, что читаем и значим,
Чтобы жизнь возлагать целиком на удачу,
Лишь смириться осталось, что ты всем обеспечен,
Твоя дверь на асфальте, там остался твой вечер.
|
