Исповедь Петра Чаадаева
Никогда ни один народ не был менее пристрастен к самому себе, нежели русский народ, и не один народ не достиг также более славных успехов на поприще прогресса... Пётр Великий нашёл у себя дома только лист белой бумаги, и своей сильной рукой написал на нём слова – «Европа!» и «Запад!»... Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый факт нашей истории был нам навязан, каждая новая идея почти всегда была заимствована. Но в этом наблюдении нет ничего обидного для национального чувства... Повторяю, всё это нисколько не касается национальной чести. «Апология Сумасшедшего», Пётр Чаадаев, 1837 год
Вполне чужда тебе Россия, Твоя родимая страна: Её предания святые Ты ненавидишь все сполна!... А Православную Царицу И Матерь Русских городов, Сменить на пышную блудницу, На Вавилонскую, готов!
Поэт Николай Языков, 1844 год
Предначертания – не в счёт, Я внёс в умы благую лепту, Но жизнь в России не течёт По философскому рецепту, По воле выдумок и строк, По смыслу нашумевшей фразы, И не указ для нас Пророк, И высочайшие указы! Мне – гром с разбуженных небес, И мне молитва, с детства свята, И я – не Брут, не Периклес, И не мятежник у Сената, И не гусар! Пропала прыть, Нет к звону шпаги интереса – Способен словом покорить, Но я отныне - не повеса! Я не угодник милых вдов И глупых дам на светском бале, Но удивить и их готов В философическом запале! Не для меня любовный дар, Не для меня делиться лаской – Где жар любви, где будуар, Там Пушкин с кровью африканской, Там сонм обыденных гуляк, Там ночь лихие судьбы гонит, А, звуки шпоры – «звяк да звяк!», Глядишь, и прошлое напомнит! И пелена – долой с очей, Я не зеваю утром сонно, А вновь под звуки трубачей Иду громить Наполеона! Я пью горячее вино, Я свой у старого бивака, И верю, что Бородино, Судьба Отчизны, а не драка! Я в час годины Бога звал, Я видел – Он намного ближе, И по-гусарски ликовал, Как Царь в поверженном Париже! Но где победные полки? И что в крови взрастили нивы? Мы в час победный – высоки, А в будний – глупы и ленивы! И недалёк беспечный взгляд, И заросли протоки тиной, А царскосельский вахт-парад Не удивит своей картиной! И что былой гусарский кант? Я выше вымысла и страха – О, я не царский адъютант, Не шут лощёного Монарха! Да мне ли жить под каблуком? Я не напрасно в бойню звался! А вот с Семёновским полком, Без сожаления расстался! И не намерен век страдать, Я не раскисну, я не сдобен, А, угодить и угадать, Я и в цивильном не способен! Да мне ли выдумки вельмож? Уже грядёт иная эра! Не до масонских нынче лож И давней тайны тамплиера, Не до княгинь, не до княжон – Я сам вести способен соло, И, как Россия, заражён Вполне тщеславием креола! Я пью тщеславие до дна, Мне с ним эпох подвластна кладка, Мне Русь-Россия, вот она, Как не библейская разгадка! Вот мой Баян, не кельтский бард, А вот князья и голос смуты, Вот камни капищ и оград, Вот выбор верного Малюты, Вот тайный вздох и дикий лад, И прозябаний дни и годы, Вот звуки сказов и баллад И громкий голос воеводы, И время с царскою уздой, И тени, что уходят хмуро, И выбор жизни молодой – Петра сакральная фигура! Он расправляет парус-грот, Он – на века Державный Гений, Его к Европе поворот, Его эпоха потрясений! Его средь диких топей гать, Его для нас навеки дыба – Спешите всё-таки сказать Монарху русское – «Спасибо!» И крикнуть – «Подвиг повтори! Ищи свою дорогу, Витязь! Ведите, Русские Цари, Смиритесь в немощи, смиритесь!» ...Я верил в царственность опек, Я так считал, но не дождался, И в свой смешной и дерзкий век, Как вся Россия, заблуждался! Я забывался дивным сном, Я умным словом куролесил – Философическим письмом России будущность не взвесил! Я расточал надежды пыл, Я говорил, что завтра будет, Но я Отечество любил - Оно гусара не забудет! ...Я жил, наивностью звеня, Я змием лез из старой кожи – За то, что слушали меня, Простите, дряхлые вельможи! Я не открыл сокровищ ларь, Не разбудил народец сонный, И пусть считает Государь, Что я почти умалишённый! Нет! Я не думал налегке, Я не был выдумкой для Света, Вы не отыщите в строке На Русь Великую навета! Я волен думать и страдать, Я прикипел к тяжёлой ноше, А дум моих не разгадать Непросвещённому святоше! И мысль мою не перебить – Перечитай и перепробуй, Мне не дано великим быть, А век ходить с душевной торбой! Мне будоражить, не решать, Мне остаётся в старой маске В Английском клубе потешать Вельмож казарменной закваски! ...Уйдут режим и не режим, И мудрый предок скажет – «Знаем! Печалью русской одержим Гусар-философ Чаадаев!» И разнесётся новый гром, И в том – немалая отрада, Добром, усмешкой, не добром Вам поминать меня не надо! Народу ж русскому – поклон, За дерзкий ум, за взлёт и хватку! ...Я не менял на Вавилон Россию, вечную загадку! А, в размышлениях, корил, Но и укоры песни пели – Я Русь, как Мать, боготворил, Что подняла нас с колыбели! ...Ко мне ж придите на заре Без всякой черни и высочеств – Навек в Донском Монастыре Моя стихия одиночеств!
25.08.2009
|