***
Кто вас там ждёт, на родине? Кусты,
отросшие со времени порубки?
Вернуться – можно. Но вернёшься ты,
а прошлое найдёшь чужим и хрупким.
Разбитые мечты не лучше тех
разбившихся о факты ощущений.
Из всех нам в жизни даденных утех
дороже – утешение общеньем.
« Всех знаю я, и знают все меня…»
Синдром большой деревни подытожив
Глаза глядят в родные зеленя
и воздуха родного хочет кожа.
Вернуться? Кто нас ждёт? Увы, никто.
Приятели, что нам друзьями слыли?
Поставьте точку вместо запятой.
И окунитесь в дикость изобилья.
Мы любим в прошлом – молодость свою,
и потому нас в прошлое так тянет.
Хоть подложило не одну свинью
нам прошлое среди дерьма и дряни.
Живите настоящим, господа.
Не верьте разнопёрым демагогам.
Не возвращайтесь в прошлые года,
что ждут вас сиротливо и убого.
Что ждёт вас здесь? Толпа тупых бомжей
и льстивых лис продавшаяся свора?
Танцуй, країно, польку в неглиже,
заглядывая в дырочки забора.
Вот, быдла расползающийся строй,
от «голода» едва входящий в двери…
Мы так горды чубатою страной,
что в собственную родину не верим.
***
«Відстояли ми прапор, герб і як ніхто
держава незалежністю пишається…
Вот так иные женщины отстаивают то,
на что никто у них не покушается.
С. Зарвовский
Имею честь! И честь имею.
Он сам пришёл. Не виновата я.
Я – честная! И по идее
должна такою быть засватана.
Сваты и кумовья – в угаре.
Лишь был бы повод для веселия –
ужравшись, гопака ужарить.
Сподоблюсь ныне между всеми я.
Стою – сама! И стою – много ли?
Я - «ще не вмерла», между прочим,
когда, призренна демагогами,
до трогательности непорочна.
Заморских принцев вожделение
(нехай они пускают слюни),
я – воплощение смирения.
И кто-нибудь на это клюнет.
Уступками неосторожными
меня уступит наш правитель.
Ох, худо! Всё хулят художники.
Что ж, хулиганы, вы хулите?
Сижу подкрашенною писанкой
с блакитным колером на блюде.
Я – конституцией описана.
Меня описывают люди.
Ещё приданое придадено…
Не то , чтоб жулику скалымить…
Змей искушает. Сущий гадина.
Я сброшу кожу, будто имя.
Нагая? Голая и босая!
Я не нужна вам, козаченьки.
Я, вопиюще безголосая
и падкая до развлечений.
Я, пригвождённая у крайности,
рождённая почти из пены,
в своей крадущийся украйности
так обалдело откровенна!
Дремучей девственности символом,
нависшим надо мною роком -
горжусь, на вынос выносимая.
И этот морок мой – морока.
|
