Дождь

Безмолвный светлый хлам нахлынул с неба.
пространственное тело льется, тает,
покорно примирившись с тяготеньем.
Весь день струится бледный танец неба
под звуки серой. монотонной лютни.
Ноябрь — до нитки вымокший король.
Усталый, неприкаянный и грузный,
он уступает свой воздушный пурпур
темнице опадающих гардин.
Олучен мир кончиною, окутан
пьянящей теплотой колючей взвеси.
Стекают наземь древние останки.
Как человек, который после бала —
прибрел домой с оскоминой рассвета.
как завсегдатай веткого кафе
на пощади, увядшей от столетий.
глядит в окно на мертвые афиши.
истаявшие вместе с бренной датой,—
так я, воздерживаясь от прямых суждений.
нахохлясь, рассуждаю о другом.
Любимая таинственная лава.
смирение осыпавшихся высей.
усталый тихий стон погибших душ
из потаенных закоулков смерти.
Дождит. И даже девушка с лицом,
объединивших волосы с вопросом
незрячих глаз. в которых мглится ночь, —
мне безразлична, потому что — дождь.
и больше ничего, лишь влажный отзвук
на языке, и больше ничего.
лишь леденец сладчайшей немоты, —
к чему допытываться и о чем
у пепельной, безумной и разумной
стихии ливня? Размягченный, робкий.
баюкающий ужас льется с неба —
тугие капли отрешенных глаз.
печальные и бледные волокна.