За окошком волки воют, на экране бьётся Троя, Счастье жмурится в коротеньких штанишках. Подрастают баoбабы планетарного масштаба, Эпилируют побеги на лодыжках.
Чайник кратером вулкана, медным эхом Пакистана Улюлюкнул: «Приступаю к изверженью». И, едва проснувшись, Роза шевельнулась безголосо Грациозной, с четырьмя шипами тенью
Ночь, с горчинкой шоколадку, поделю и брошу в кадку: – Не скучай, на старом кресле-самолёте Я сломаюсь над пустыней, память ядом в жилах стынет, Хохоча, на небе звёзды хороводят.
Счастье взрослого – ребёнок, счастье детское – спросонок Выпив ласки, задавать всерьёз вопросы: Про планеты и барашка, про любовь и барабашку, Почему не заплетает мама косы...
Поперхнувшись белым светом, кашлял мир, ветра октетом Дружно выли, вторя тявканью лисицы. Троя стала пепелищем, по руинам волки рыщут, И глаза их, луны, смотрят мёртвым в лица.
|