Рассвет застиг негодницу в объятьях
чужого мужа да в полынь - траве,
поправила привычно складки платья,
прическу на безумной голове.
Была любви немереная ночка,
и чувствам и страстям отдавши дань,
шла, крадучись, вдоль старого садочка,
туманную приветствовала рань
и думала, что все село обманет,
а думала, что ночь-то - на года...
Но бабы любы, бабы нюры, мани
уж подсоединили провода.
И полетела весть от дома к дому,
скликая мужних жен, разженок, вдов.
Куда там сотовому телефону
до бабьих телеграфных проводов.
А блудница, прикрыв невинно очи,
ступала неторопко, чуть дыша,
а сердце - то уж ждало темной ночи,
и замирала жадная душа,
румянцем тайным щеки полыхали -
уймись ты, дрожь, постыдная в ногах...
А бабы осуждали и вздыхали,
скрывая грусть осеннюю в глазах.
|
