Они гуляли мило по краю бережка. Она его любила, а у него – тоска, а он любил другую, с соседнего села, которая под вечер всегда его ждала.
Которая сидела под кованым замком, за нею мать глядела, суров стерёг закон. Единственную дочку, как око берегла. Такая вот причина – из дальнего села.
Шуршит камыш над плесом, блестит огнём звезда. За дальним чёрным лесом мерцает темнота. Целует он другую, другой сердечно люб. А девушка тоскует, тоска ей ровно труп.
Живое сердце просит любимого глаза, у мёртвых с сердца – проседь, а здесь блестит слеза, и девушка окошко раскрыла, ожила, и в вечер осторожно босая в степь пошла.
Спешит она по степи к любимому, к реке, молчит река на мели, стихает на песке, да видит с ним подругу, чужую обнял он, сплелись недвижно руки, слились сердца в поклон.
Наверное, так спадают пудовые замки, их ржавые петли, ставни лежат на дне реки, но перед тем, как рухнуть, ломают дом, уют, и матовые руки с собою волокут.
Кричит петух упрямый весёлый на заре. Скотина ходит, прядет ушами на дворе. А в светелке девицы тишь, свечечка дымит. А в петельке девица спокойная висит.
8 ноября 2009 г. С-Петербург
|