Шесть раз облетала с высоких деревьев листва, Шесть раз возвращались к заброшенным гнёздам пичуги, А я всё старалась найти дорогие слова И слабые звенья в твоей неприступной кольчуге.
Ударю нагайкой по крупу гнедого коня. Не в светлом лесу – я иначе, иначе погибну! До первого снега не ждите обратно меня. Будь счастлив, мой Зигфрид! Люби свою дуру-Брунгильду.
Но рыжие гривы, как два языка, сплетены. Один на двоих этот обруч – калёный, железный. И мы доживём до седьмой, настоящей весны. Мы оба, дружище, в клокочущем Рейне исчезнем.
Вослед мне летит остриё – ледяное «прости». А я тебя, Зигфрид, ещё в прошлой жизни простила. Тебе одному этот крест безутешный нести. Кто старое вспомнит… Не помню! Что было, то сплыло.
Промчусь мимо башни и древних дубовых ворот. Что станется с нами? Не знаю, мой Зигфрид, не знаю. Но песня не ждёт и стрела негодяя не ждёт. Под левым ребром долгожданная осень седьмая.
|