Шесть раз облетала с высоких деревьев листва,
Шесть раз возвращались к заброшенным гнёздам пичуги,
А я всё старалась найти дорогие слова
И слабые звенья в твоей неприступной кольчуге.
Ударю нагайкой по крупу гнедого коня.
Не в светлом лесу – я иначе, иначе погибну!
До первого снега не ждите обратно меня.
Будь счастлив, мой Зигфрид! Люби свою дуру-Брунгильду.
Но рыжие гривы, как два языка, сплетены.
Один на двоих этот обруч – калёный, железный.
И мы доживём до седьмой, настоящей весны.
Мы оба, дружище, в клокочущем Рейне исчезнем.
Вослед мне летит остриё – ледяное «прости».
А я тебя, Зигфрид, ещё в прошлой жизни простила.
Тебе одному этот крест безутешный нести.
Кто старое вспомнит… Не помню! Что было, то сплыло.
Промчусь мимо башни и древних дубовых ворот.
Что станется с нами? Не знаю, мой Зигфрид, не знаю.
Но песня не ждёт и стрела негодяя не ждёт.
Под левым ребром долгожданная осень седьмая.
|
