Когда б на выгоне, а то на выпасе Слюною брызгаем, трясём жирок. Налево - хрен ему, направо - выкуси. Пуляет трелями шальной рожок.
Пляшем, ляжки оголя, мама родная, Льётся музыка моя, слова народные.
В его дому не нищие, не хромые – Блаженные, мы сиднем на горбу. Мы кровушку его как вина пробуем И на его же сетуем судьбу.
Разлюбил милой меня, бабу тощенькою, Не с того ли само дня жизнь мне тошненькая.
Не голодно, не солоно, не рьяно нам, Да больно кровушка хмельна, терпка. Кто пьян - так вдрызг, глаза стеклянные Как пуговицы от воротника.
Поросилась порося божьей милостью, Разрешилась, да в дерьме извозилась вся.
Он кормится лапшою, облапошенный, С воды перебивается на квас, Но хрен вам в зубы, господа хорошие, Не скажет, жизнь за родину отдаст.
Пили, пьём верхом на нём, капли стряхиваем, В расписной рубахе он нам подмахивает.
И мы его в припадке благодарности В объятиях готовы задушить, С ним вместе совершать благие гадости, Грешить и каяться, чтоб заново грешить.
В ВЧК служил Ванёк, снимал пеночки, Скольких девок отволок, ближе к стеночке.
Мы в равенстве своём с властями в сговоре. У нас одно сословие - народ. Не потому ль в припадке суесловия Кто ниже лижет, тем верней плюёт?
Опрокинулась вверх дном иерархия. С ананасом кто знаком кровью схаркивает.
Но думушку подспудную, прогорклую, Кто понаслышке с совестью знаком, Не пропихнёт внутрь красною икоркою, Не переложит водкой с коньяком.
Таракана я гонял по пристеночке, А он шустрый заползал глубже в щелочку.
Так и живём, не маемся, не лаемся, Нам пузо на сторону не ведёт, И все мы одним словом прозываемся, А там уж кто кого переживёт.
Чем страдать от живота, лучше впроголодь, Лишь бы нашего братка вша не трогала.
|