Ночных фонарей свет размеренно тусклый, И фарами слепит машин суета. Под вечер на сердце становится пусто, И гонит куда-то души маета.
Иду в полумрак переулком пустынным, Как будто в нелепом обряде кружа. Вдруг голосом сиплым, прокуренно-винным, Окликнула дама меня не спеша.
Красивой, должно быть, была чародейка Лет сорок назад, промелькнуло в мозгу. И с первого взгляда понятна «статейка», Что гонит ее здесь стоять на посту.
Ответил я ей: — Не тревожься, мамаша, По возрасту время вам внуков качать. Она мне сквозь зубы: — Послушай, папаша, Не надо ля-ля, мне всего тридцать пять.
Назад лет на двадцать открутил кинопленку, Ведь мы же ровесники — мне тридцать шесть. Из нашего класса я вспомнил девчонку, Портфель ей нести мы считали за честь.
— Ну что, не узнал? Так давай не стесняйся. — И дальше опять одна грубая спесь. — Я здесь на работе, а ты развлекайся, Бери мое тело, а в душу не лезь.
Ушел от нее я без страстных объятий, На вечер других я эмоций искал. Как много для нас есть душевных распятий, Нашел не искав, не найдя — потерял.
|