В тихой заводи душ расцветают забвенья кувшинки, Сторожат камыши их покой от волнений и ряби. Только ветер шуршит в тростнике, да небесные хляби Сеют ноты дождей в попуpри непогод, под сурдинку.
Не врывается в глушь суесловие внешнего мира, Там и горе и радость пройти норовят стороною... Отчего ж над водой лебедь белая стонет и ноет, Отчего вдалеке вторит эхо ей грустно и сиро.
А на том берегу, что открыт всем ветрам и ненастьям Стрелолист поднимает копье, словно воин Дианы, И цветочный бутон позывными в заморские страны Расстоянья буравит сквозь мутную толщу пространства.
Там, в далеких краях, в обрамлении вечного лета Под тугим водопадом, в лесной благодатной прохладе Белый лотос цветет, как волшебный Грааль, по-над гладью, Зазеркальных озер, на другой параллели планеты.
Позывные по чаше стучат расторопной капелью, Пробуждая от грёз полуяви и томной нирваны - «Я люблю тебя, слышишь?» Любовь, как открытая рана Cлоготочит в эфире, от боли, прерывистой трелью...
|