Роза ветров
В нашей местности странная Роза Ветров.
Самый Холодный и Сильный Ветер дует с моря.
Он сдувает лежащую на равнине Пыль от Упавших Звезд
и собирает ее в сугробы у подножия Старой Горы.
А немного выше на склонах водят хороводы Мягкие Теплые Ветры.
Бывает, долетают, заигравшись,
почти до вершины. И часто замерзают там,
выплакивая свою живость кристаллами солоноватого инея.
Над редкими плато вихрятся в потасовках Ветры-Забияки.
Они тревожат сосредоточенные Деревья,
растящие на своих ветвях Крепкие Яблоки.
Иногда кто-то из них вдруг завертится волчком,
пытаясь поймать собственный хвост –
и затихает, оказавшись в кроне аутичного Дерева.
А Самый Маленький Ветер заблудился в ущелье –
он мечется между Холодными Отвесными Стенами,
царапая тельце о зазубрины мертвых скал.
И только Эхо иногда говорит с ним…
Но однажды прилетел Торнадо
и втянул в свою воронку и Ветры, и Деревья, и обломки Старой Горы.
И смел в ущелье всю Пыль от Упавших Звезд.
И тогда Самый Маленький Ветер уснул навсегда.
Не потому, что оказался глубоко на дне под
тяжелыми пластами Пыли.
А потому что с ним перестало говорить Эхо.
Волшебная Мельница
В одном селении на высоком холме стояла старая мельница. Стояла так долго, что никто уже и не вспомнит, когда она появилась.
Местные жители думали, что она волшебная и берегли этот секрет как зеницу ока: что ни принесешь мельнице смолоть – все равно получается отборная тонкая мука. И скорлупки яичные приносили, и шелуху от семечек, и даже глиняные черепки! А мельница смелет – и отдает муку. Белую, хорошую – самые лучшие пироги из нее пеклись. И так привыкли местные жители к своей мельнице, что вскоре перестали пшеницу сеять. А зачем? Ведь что ни принесешь – хоть дырявый башмак – а смелется мука. И себе намелют, и в запас, и на продажу.
Хорошо в селе жилось – сытно. На улицах девчата нарядные хохочут да песни поют, на парней поглядывают. Парни тоже не отстают – все в забавах молодецких упражняются да перед девчатами похваляются. А старики на лавках беседы степенные ведут и чаи распивают. Так и жили – что ни день, то праздник.
Но мельница старела. Дерево ветшало, стены прохудились, а мельничные лопасти вращались с каждым днем все медленней. Жители поохали, что ждать теперь долго приходится, пока мельница муки намелет, да приспособились. Утром принесут, что надо смолоть – и идут по своим делам: петь, плясать да беседы степенные вести. А вечером муку забирать приходят.
А однажды пришли забирать муку и видят: лопасти остановились, хоть день и ветреный, а все, что молоть принесли – так и стоит немолотое. Обозлились местные жители, что мельница работу свою не сделала, обложили ее соломой да подожгли. Высоко в небо искры полетели! Но тут набежали черные тучи, загремел гром, засверкали молнии – и хлынул ливень, да такой сильный, что мигом огонь потушил.
Тут и задумались жители: а как муку-то без мельницы добывать? Они к тому времени и позабыть успели, как пшеницу растить. И стали они обгоревшую мельницу чинить, кто как умеет: то тут подправят, дощечкой свежей залатают, то там… Починили, как смогли. Заработала мельница, завращались лопасти, заходили жернова.
Обрадовались местные жители. И давай скорее нести, у кого что есть – кто топорище старое, кто одежку негодную, кто горшки битые. А мельница смелет – и отдает: кому щепочки, кому лоскутки, кому мелкий песочек…
И за что на мельницу обижаться? Мелет-то она исправно.
Волна
Она не помнила момент своего появления на свет. Самые далекие ее воспоминания ничем не отличались от настоящего. Она всегда куда-то двигалась, неся в своей толще сотни ярких суетливых рыбок, покачивая на макушке маленькие смешные кораблики, подставляя могучую спину ласковому солнцу и настойчивому ветру. Ей так нравились катать пушистых белых барашков! Лишь внутри нее жило смутное знание, что мать ее – далекая Луна, а отец – безбрежный Океан. Или наоборот.
Но однажды, подняв своих барашков особенно высоко, она разглядела на горизонте огромные скалы. И сделалось ей так страшно! Она хотела повернуть назад, убежать прочь от этих страшных серых камней, но не смогла даже на секунду остановиться – и все быстрее неслась вперед. А внутри нее рос ужас – и разбежались разноцветные рыбки, и сбились в стадо барашки, и где-то далеко позади потерялись смешные кораблики.
И вот уже стало не разглядеть впереди больше ничего – только серые неподвижные скалы… Она зажмурилась – и в следующий миг разлетелась миллионом соленых брызг, в которых тут же зажглись сотни маленьких радуг…
А вокруг все так же светило ласковое солнце. Все так же спешил куда-то упрямый непоседливый ветер. Ничего не изменилось в этом мире, где еще миллионы раз по ночам в бесконечном небе будет светить далекая луна, а океан все так же будет катить куда-то свои глупые волны.
Или, может быть, изменилось?..
|
