Он рвался в чащу, прижимая уши,
Охотники стреляли невпопад.
То, что возьмут простую волчью душу,
С уверенностью бились об заклад.
Собачий лай, предательское племя.
Трещали сучья, бок терзала дробь.
Он уводил, выигрывая время,
Погоню, за собой, в гнилую топь.
Кружащий след в болоте затерялся,
Где, истекая кровью, сдох закат.
Из волчьих сил, последних, выбивался,
Спасая жизни маленьких волчат.
Недолгий отдых, летом ночи кратки,
Приклады снова бьются у плеча.
Оставив сон и теплые палатки,
Загонщики отправились, крича.
Бежал вперед, на милость уповая,
Он волчьих, невзыскательных, богов.
Но путь к спасенью преградила стая
Холеных, многочисленных врагов.
Охота! Да могло ли быть иначе?
Знал свои шансы – сотня к одному.
Но он считал оправданной удачей,
Что выбирать досталось самому.
Смертельной схватки быстрые мгновенья
И волчья ярость жертвы приняла,
Лежать оставив в хаосе смятенья
Врагов своих, поверженных, тела.
Едва живой, но все таки не сдался,
От ран и от усталости был пьян.
Но на тропе заброшенной попался
Он в хитроумно спрятанный капкан.
Охота рядом, для него, однако,
Не по душе спасительная клеть.
Он перегрыз израненную лапу,
Чтобы в лесу свободным умереть.
24.08.2009
|
