Нельзя в стихи превращать человека, Будь то певец, иль о ком поют. – Я слишком честно греб по сусекам: Радость – свою, ну а боль – твою.
И самость, лелея, любил лесбийски, Хоть больше пристало быть голубым, А всюду, где падал подло и низко, В стихах курил благовоний дым.
Пиджак сновья – хозяин поношен, Но … вышел в тираж и уж тем живу; Какой там парусник! – так, калоша, Ладно, хоть держится на плаву.
Но все-таки искренне – вот что странно! – Готовы вы мне поверить опять, И стать тем пластырем, что от раны Только с кровью можно содрать.
И я забываю про все запреты. – Солгав вначале, свору под конец; Итак, все песни печали спеты. – …Ишь, клюв разинул любви птенец.
|