В Треблинке, четырежды проклятой всеми богами,
кроме засевшего в пряжках германских ремней,
служивые вермахта верили и полагали -
детские смерти их делают чище, добрей.

Видимо, в той канцелярии что-то испорчено,
если от запаха газа солдат не тошнит.
Детям без взрослых нельзя… Взявшись зА руки, с Корчаком,
парами - в камеру… Что с них возьмешь? – малыши.

Переход в небожительство прост, а значит, не страшен,
но что за Всевышний, который не дует в ус!
Где-то в прошлом горшки, игрушки и манные каши,
удар настоящего - выпуклость «гот мит унс»…


Умерщвлённые крохи минуют небесный досмотр.
Пеплом на землю - вселенская грусть и тоска...
И, очки нацепивши, распишется в памятке Пётр:
"Это процесс превращенья детей в облака"...