БАЛЬНЫЕ СОНЕТЫ 1 Закончился роскошный листопад, Шептал, шуршал и в небесах растаял. Морские волны все еще не спят, Катясь легко, как истина простая.
Не спит, а дремлет суматошный сад, На листьях перепревших вырастая. Закат к морозу красен, полосат, Лихих карет спешит к подъезду стая.
О, сколько быстроногих щеголих Степенно по ступеням в дом вошли При родственнике, важно разодетом!
Лакеи, кланяясь, встречают их; С мелодией от ноты соль-земли Зашелестели платья над паркетом. 2 Оставил Пушкин важные дела, Задорный, молодой и кучерявый. От жесткого рабочего стола Он к ней пришел, забыв заботу славы.
Причудливо фортуна их свела! Одесса, как Помпея в бликах лавы, Царицею сидит среди села И улыбается, о Боже правый!
Где лесть свила покойный уголок – И фоб, и фил, и фавн, и англоман На редкость злоязычны и бесчестны.
Печально улыбается пророк, Предвидя кратковременный роман, Спеша на бал к волшебницам чудесным. 3 Тут нежные воздушные тела, Как символы души простой, открытой, Которая кружилась и плыла - Кружила зал, как легкое корыто.
И каждая любимого ждала, Сверкнув поэту грацией забытой: Она – из материнского крыла, Пушинкой - из усадебного быта
С надеждой тайною явилась в свет Под множество строжайших глаз С напутствием бодрящим, кратким, лестным.
А талию ее стянул корсет, А ножки из-под платья напоказ Наполнены изяществом прелестным.
4 Все юноши волнуются при этом Предчувствии избранницы своей, А бал плывет мазуркою – балетом Все грациозней, бойче и быстрей.
Элиз жива традицией – заветом Из русско-польских смешанных кровей, Богатством предков, добрым их советом, Приветливостью, красотой бровей.
Как древность рода Пушкина чарует! В причудах танца ценит он задор И за него поставить может пять. Он даму взял на грудь, он озорует, Шепнув куплет про волю и простор,- В шикарном зале блеск и шум опять. 5 Наполнены изяществом прелестным Все те, кто ожидает котильон. В роду кадрили больше всех известным Считается в роскошном вихре он.
И вертопрахам, и кокеткам местным Веселья будет полный павильон, Но шум пойдет по всем домам окрестным, Что Пушкин платьем белым окрылен.
О, не проста графиня Воронцова! Жена вельможи не заметна в ней, В ее живых пленительных чертах.
Горят, пылают губки так пунцово, Как будто привлекают все верней Невинностью в брильянтах и цветах. 6 Спеша на бал к волшебницам чудесным, Нельзя не слышать крылья за спиной. Они плясать помогут в круге тесном Вдоль зрителей, столпившихся стеной.
Зашаловливит котильон, и здесь в нем Графине не блистать уже одной. Надежда в сердце Пушкина воскреснет На радостную связь с душой родной.
И непременно станет на колени, И угадает искренний девиз, Разгадывать незримое мастак.
Через платок без устали и лени Перемахнет в присутствии девиц, Лелея женщину в своих мечтах.
ПУШКИН 1 Темноволосый, шустрый, ясноглазый С друзьями веселится на пиру, А позади – лицейские проказы, А впереди – прикованность к перу.
Приятелей шумливые приказы Похожи на беспечную игру: «Достаньте нам, поэты-скалолазы, Волшебный чистый камень поутру.
Прозрачный камень принесет свободу, Властителю попав и в глаз и в бровь, Напомнив зримо нашу старину».
Возможно ли: пройдя огонь и воду, Приблизил разрушение и кровь Поэт, возвысивший свою страну? 2 Поэт, возвысивший свою страну, От ненависти жил далековато. Роскошный бал, сплошную тишину На выбор, если хочешь, бойко сватай.
И выбрал он красавицу одну. Вся кожа белизною схожа с ватой, Лицом затмила светлую луну, Что пух, легка, хотя и полновата.
А ножка самой маленькой была. Однако от родителей – отказ, Как будто их обязанность – отказы.
И вот жених у краешка стола, Прощаясь с милою в последний раз, Рассыпал чудо-строчки, как алмазы. 4 На всю свою большую глубину Светилась мысль в сознании поэта, Как солнце, озарившее сосну И давшее смоле источник света.
Так истинную жизнь – свою весну, Что молода еще и не одета, Он посвятил единственному сну, Где творчество царем заходит в лето.
Престол его подвижен, словно ртуть, Блестящ, и недоступен, и суров, Ужасен, как пришествие проказы.
Попробуй из великих кто-нибудь Разжечь из белых сыроватых дров Роман в стихах и сказок лик чумазый! 5 Он защищал, как звучные наказы, Вино любви, и дружбы, и добра, Шипучее и вязкое, как вязы, И нужное, как солнышко с утра.
Сиятельный поэт! Надежны связи И с Африкой, и с временем Петра. Из черной липкой грязи вышел в князи Его противник – духа и пера.
Ни пуха ни пера друзьям Пегаса! Хорош очаг, навеявший тепло В домашнем, нежном, сказочном плену.
Невидимое пламя не погасло: Поэт и мыслил, и смотрел светло, Очаровав и новь, и старину. 6 О Русь, взгляни попристальнее снова На главного героя и борца. Как свежий век, так яркая обнова, Кипучие сужденья без конца.
Опять о нем, о Пушкине, и ново, И горячо – от сердца, от сосца. Земного счастья где она, подкова? В Михайловском не видно ли с крыльца?
И кажется: поэт заходит в гости, К себе, в знакомый мягкий кабинет, В котором притаилось торжество.
Он замер здесь, как будто на погосте, И кажется, что посмотрел в лорнет На дивный свет наследства своего.
|