СМЕРТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО (из цикла "Россия: сон и явь")
В покоях мрачных Иоанна Горит свеча. А в полумраке - Монах, с лицом достойным сана, Глядит в узорчатые знаки.
И губы жёсткие монаха И вычерченный хищно профиль Полны как-будто чёрным страхом Христовых пыток на Голгофе.
Чуть голубеет свет из окон. Приподнят слугами повыше, Царь неотрывно скошен оком Под свод, в решётчатую нишу.
А память жжёт. Но плохо греет. И даром кровью жилы бухли. Пред скипетром благоговея, Склонились пудренные букли.
Сместилась царских глаз орбита И медик был ощупан взором От губ, жующих: "Bitte, bitte" До пуговицы от камзола.
_____________________________
Хворает царь. Псалтырь и пластырь Поднимут на ноги ль царя? До капельки отжало красным За слюдяным окном, заря.
О чём-то шепчутся бояре. В движенье - бороды, уста. Но взгляд мутнеет, Страшный, ярый, Смертельно от всего устав.
И здесь вступает хор надзвёздный. В палатах крестятся: "Он - мёртв". И все, От Бельского до ксёндза, На власть скосились, Как на торт.
И грянул час. Цветные тени Легли на пол. Как в мрачной драме Входные царские ступени Вдруг расскрипелись под шагами.
Зловеще, прижимаясь к стенам, В ладонях с гробовой доскою - Толпа невинно убиенных Собой заполнила покои.
Пока там небо суд свой длило И крик души был к Богу взмолен, Москва неистово звонила Со всех российских колоколен.
Впервые - над зубцами башен, Над сонмищем рабов несметным Был явлен всем и не был страшен Лик и ужасный и бессмертный.
|