Вступление. Кони вдохновения
Всевластны кисть,
Кусок карандаша.
Извлечь из моря
Чистые глаза Мадонны
Как удалось? Закон круша?
Верша
С палитрой вне канона?
Как удалось
В простом увидеть рай?
Что не мазок – судьба:
Живет, кричит и дышит...
Глушь превратить в чудесный край,
Сарай –
В дворец с волшебной крышей?
Как удалось,
Кладя скупую тень,
Обиду передать
В слезе, утертой наспех.
Двуликость выразить как ночь и день,
А лень,
Как спящий в сердце аспид?
Где грань? Та грань,
Перемахнув, за ней
Все изнутри наружу: Бег и вожжи!
Посторонись! Страшись, плебей,
Коней,
Что укротил художник!
Часть 1. Поиск себя
Ностальгия
Улыбнусь,
Оглянусь,
Незаметно нагнусь,
Поцелую в пробор
Этот нежный бугор.
Зелень трав,
Испытав,
Всей тоскою припав,
Ностальгии своей
Испускаю ручей.
Течь и течь…
Не сберечь!
Как приятна мне речь
Рек, лесов и полян,
В ней российский дурман.
Пью и пью,
Не пролью!
Все как есть, я люблю!
В каплях утренних слез
Водопад моих грез.
Вспыхнул клест.
Во весь рост
Белым призраком холст…
Белизной своей горд,
Чист, прекрасен, но мертв.
Русские люди
Над косогором
Речь с перебором:
В лаптях мужик.
Расправил плечи
Да сдвинул гору,
И смотришь – лик.
Одежда в клочьях,
Намедни, ночью
Ласкал забор.
Придумал крылья
И вскинул очи –
Не взгляд, а взор.
Сапог кирзовый,
И взгляд свинцовый,
Удар и брань.
И тот же образ,
Уже рисковый,
Подносит длань.
Без спроса влезли.
Куда же, если
Пять ртов нажив?
Двух сирот гладит,
К себе на чресла
Их посадив.
Она ж в окошке,
Серпом кокошник,
В кулак коса,
Вдев подбородок
В кисть, как в лукошко.
Вот так краса!
Строга к искусам,
Вся в песни грустной.
Смотрю, дивлюсь
На это чудо
С любовью, чувством:
Святую Русь.
Мазком открытья
Былинный витязь
Во весь свой рост,
С душою русской,
Как челобитной,
Взошел на холст.
Ярмарка
Колокольчик, бубенцы
Да крапленые березки.
Изо всех концов в концы
Тянутся, ползут повозки.
Вниз с бугра. Вновь на бугор.
Парень с девкой. Перепалка.
Шуточки да разговор.
Крен, и валятся вповалку.
Визг и смех. Удар кнута.
«Черт, какой! Пусти, охальник!»
Ярые до губ уста,
Черные от целованья.
Гогот. Праздник. Яркий цвет.
Ярмарка плывет навстречу
Сладостью своих конфет,
Множеством простых наречий,
Окриком: «Не разевай!»,
Атласом и габардином,
Жизнью, бьющей через край,
Радостью простолюдина,
Запахами пирогов,
Толпами кругом бродячих
Фокусников и шутов,
Сделками и поросячьим
Визгом, цирком-шапито,
Гордостью садов и пасек,
Вышивками и манто,
Щедростью цветов и масел,
Сказочностью, добротой,
Гулом, свистом, звоном, трелью,
Речью сладкой зазывной,
Ярмарочной акварелью….
С птицею ко мне атлет,
На плече идет навстречу.
«Яшка, вытащи билет!
В будущее глянь предтечей!»
Бережно хватает клюв.
Вот она судьба в бумажке,
В росчерке пера, сверкнув
Буквами простой гуаши.
Случаем предрешено,
Сбудется – уже не скрыться!
Выпало, что суждено!
Вписано: «Быть живописцем»
Часть 2. Первые картины
Образы и замыслы
Палочка, мелок, фанерка,
Берег, снег, кусок стены.
Праздником и фейерверком
Образы из тишины.
Взломщики души с поличным
Пойманы на карандаш.
Улица желтком яичным,
Розовый на ней шалаш.
Запахи лугов, живите!
Воздуха хрусталь, замри!
Волосы посеребрите:
Витязю – лет двадцать три.
Лапотник, лицом Георгий,
Сутолокой ордена
Светятся, но одинокий...
Видимое из окна
Пыжится зеленой гущей.
Творческое ремесло.
Женское лицо растущим
Кажется... И проросло.
Женский портрет
Из простой травы, из мать-мачехи
Проросло лицо и означилось.
Не по воле дел, дел коммерческих,
Проросло оно человеческим.
Васильков двоих глазки зарятся,
И, грустя, они улыбаются.
В их наивности, утонченности
Много радостной обреченности.
Стан девический – стройный, лакомый,
Не найти такой одинаковый.
Из руки – реки устьем пальчики...
А краса груди – верьте, мальчики!
Из главы ее спелым колосом,
Золотой волной льются волосы.
А румянец, аж, – зорька красная…
Вся ты чистая и прекрасная!
Из чего ж твоя, красна – девица,
Проросла душа? Свет в ней светится!
Отчего она столь лучистая,
От какой росы стала чистою.
Проросла она целой россыпью
Черт характера русской особи,
Из большой любви да из шалости,
Из страдания да из жалости.
Лепесток любой к солнцу тянется.
Как не жить тобой! Как не кланяться!
Только жизнь твоя приступ нежности
Перед осенью – неизбежностью.
Радость удачи
Кончено. Закончена.
Волосы всклокочены.
Поднята. Подвешена.
Жизнь своя – безгрешная.
Вниз шагами шаткими,
В зеркало над кадкою
Бросилось усталое
Алое лицо.
С брызгами да визгами,
С плесками да искрами,
С радостью подпрыгнувши,
Свой успех постигнувши,
Я восторг почувствовал
И уже без устали
Выплеснул наружу,
Сердцем прокричал:
«Шляпки, кепки, чепчики!
Взмойте к небу певчими!
Жаренные рябчики,
Слоники, арапчики,
Гладкие да жадные,
Вам не внять отрадного,
Звуков чудных, альтовых.
Ай да, ай да Я!»
Пробуждение земли русской
Ночь идеальная,
Все как хрустальное,
Грусть эпохальная
В каждом мгновении
Вставшего времени
В бремени
Темени.
Света предвестником,
Солнечным пестиком,
Луковка с крестиком
В сумерках утренних
В таинстве святости,
В сладости
Радости.
Чудо прекрасное,
Яркое, красное
Юного, страстного
Солнца всходящего
Из затемнения
Рдением,
Рвения
Встречено песнею
Птиц бессловесною,
Звонкой чудесною
С верой, надеждою
Чада заблудшего
В лучшее
Худшего.
Мудрое, вечное,
В тайне беспечного
Дня скоротечного
Скрытым пророчеством
Спрятавшись, трудится,
Чудится,
Будится.
Былинник
Из морщин, из седин,
Из легенд, из былин
Восстает и зовет
К славе, чести народ
Его сын –
Исполин,
Белый старец один.
Борода – береста,
Белизной налита.
Волос чист и лучист,
Необычно искрист.
Череда
Лет, верста
Тонут в ней, как уста.
Взгляд очей голубых,
Утонувших в седых
Дугах мощных бровей,
Без пространных речей
Свет своих
Дорогих
Дарит истин простых.
Даль ясна. Пелена
Чар врагов не вольна
Скрыть от глаз лживость фраз.
Умудрен. Чтит наказ.
Суть одна:
Рать сильна
Коль единства полна.
Святость в сердце носи,
Да язык прикуси:
Не брани, не казни.
Как зеницу храни,
Вознеси
И спаси
Мудрость древней Руси.
Приглашение на выставку
Душой поделиться? –
Расскажут цвета.
Печаль прослезится? –
Святая вода.
Отбросьте сомненье,
Сомнение – грех,
Христа воскресеньем
Искуплен за всех.
Играя и пенясь,
В контрасте листа
Стоит, подбоченясь,
Сама красота.
Безмерное счастье
Под кистью звучит:
Живое запястье
Художник творит.
Оттенков восторга
Несчетно кладет –
Наследие волка
В потомстве умрет.
Входите и сини
Черпайте до дна...
Душа на картине,
Как в пальцах струна.
Неудачный дебют
Этот художник,
Видимо, спятил.
Разве возможны
Зеленые пряди?
Плоть не реальна,
Словно без кожи.
Все аморально
И не похоже.
Люди – не люди.
Духи да боги,
Старых прелюдий
Жалкие вздохи.
Где же горенье
Новых дерзаний?
Жизни биенье
В сонме деяний?
Сказочки нынче
Разве прилично?
Вот у да Винче
Это отлично.
Это искусство
Призрачно, бедно.
Холодно. Пусто.
А главное – вредно!
Часть 3. Преодоление
Сплин
Белый аист под небом летит.
Жирный палец под носом грозит.
Монотонно танцуют и пьют.
Механически ходики бьют.
Расписного позерства амбре
С зубочисткой несется в каре.
Безобидный и дружеский шарж
Постоянно походит на фарш.
Генетически вложенных фраз
Утонченно-бессмысленный фарс.
Красоту и движение форм
Заменяют соблазны и корм.
Опрокинут поддельный хрусталь.
Неизбежная вьется спираль.
Моментальным наброском вчерне
Черный кот в лупоглазом окне.
Совершенно не греет постель.
Колыбельная песня в метель
В царство, в пух погружает перин,
Убаюкав назойливый сплин.
Жажда солнца
Солнца! Желаю солнца!
Грех искупить пещерный!
Скверну
Палить безмерно!
Жаркого,
Яркого
Солнца!
Солнца! Без края солнца!
Много и безвозмездно!
Бездну!
Любить телесно!
Белого,
Спелого
Солнца!
Солнца! Стального солнца!
Выплеснутого из горна!
Вздорно и иллюзорно!
Жидкого,
Липкого
Солнца!
Солнца! До боли солнца!
Жженье до самой кости!
В гости
Входите, гроздья
Сочного,
Очного
Солнца!
Солнца! О, дайте солнца!
Ливнем во все оконца!
Солнцем
Души дотронься!
Красьте дома
Под солнце!
Околесица
Берег солнечный
Страстью полночной
Жжет и бесится – ока снедь.
Целый сонм очей
Зелень волн сочит...
В околесице околеть!
Верноподданный,
Наспех поданный,
Приступ родовой – жить и петь,
Слушать проповедь,
Красотой говеть...
Околесицей отболеть!
Зуд, пожар в горсти:
Птица жар гостит.
Изойти на медь – пламенеть.
Штормом ярости,
Крови малостью
Околесицу одолеть!
В горе горькое:
Крестик с горкою.
В кружке с горькою подглядеть
Зорким соколом
Ярь высокого...
Околесицу в око вдеть!
Часть 4. Последние картины
Похороны старухи
Хороша была бабка-бабушка.
Упокой ее душу, бог.
В сердце многих осталась матушкой,
Утешительницей тревог,
Непоседой, детей заступницей,
Той, что выручит из беды…
И получит даже преступница
Свою порцию доброты.
Жмутся люди сплоченной группою,
Нянча, пестуя скорбный миг:
Жизнь проходит как-то по-глупому,
А ведь каждый в чем-то велик.
Черных плакальщиц вой и оханье
И контрастный убор венка…
И ложатся мазки сполохами,
Свежей глиною бугорка.
Слезы. Кисть протираю ветошью.
К черной скорби сутулых спин
Прибавляю немного ретуши:
Опьянения красных глин.
Солдатские вдовы
Желчь, поцелуем жги,
Разъев белесый фон.
Осенние дожди –
Стенанья и поклон.
Страдания отвал
Кладет морщин пласты.
Все ждущих глаз овал
Со временем на ты.
Застиранных перстов
Нешуточный захват.
Босые ноги вдов
Дощатый пол скоблят.
Желчь, желтизны подлей!
В иссохший рот вина!
Припавший лоб – плебей
Вспотевшего окна.
Северная песня
Северным сиянием
Северная песня:
Сердца излияние
В радуге небесной.
Распевает ласково
О большом и вечном,
Словно тешит сказкою,
Старость из-за печки.
Чадо, буйно – светоча
На ноги поставив,
Грусть тепла и немочи
Мощь былую славит.
Смак всесильных бицепсов,
До столу охочий,
Тянет песнь с девицею,
Выпитым всклокочен.
Сумрак утра тиская,
Режет удаль остро:
Быть не хочет присказкой,
Славы жаждет вдосталь.
Гой! Гремит застольная
С горьким переливом.
Тяга до привольного,
Тяга к снам красивым.
Это мой день
Это мой – мой день!
Щелканул кремень:
Не сдержать – писать
Ту, что ждать и ждать.
Страсти лик – лик рьян,
Вдохновеньем пьян!
Холст мазком ласкал,
От любви пылал.
Страстный пыл – пыл жег
Больно левый бок:
Там, где сердца стук,
Там, где боль разлук.
Встречи ждал – ждал, жил
Из последних сил,
Не моя вина,
Что она одна.
Только глаз – глаз взгляд
Мне опять не рад:
С полотна в упор
Укоризны взор.
Это мой – мой день!
Щелканул кремень:
Только мне – мне знать,
Как ее писать!
В кольце картин
Я один посреди кольца.
Я один, а вокруг картины.
Я один, и шинель отца...
Это я? Или образ сына?
Эти слезы и сны мои?
Рот и руки в бороздках тоже?
Поцелуи, слова твои,
Ненаглядная, дух их ожил:
Двое сильных лежат в траве,
Двое слабых, готовых слиться.
Не делима душа на две,
Не отдельна от крыльев птица.
В тонком теле великий миг.
Я влюбленный поэт – ты осень.
В ложе с кружевом дама пик,
Отказав, приговор выносит.
Концентрический светит диск.
Оживленные страсти стонут.
Как пророчество дверцы писк,
А за дверцей холодный омут.
Я один. Из окна просвет.
Дети. Смотрят. Прошу вас в гости.
Впрыгнул зайчик, принес букет,
За царевной зовет вослед...
Ухожу, покидая остов.
Смерть под электричкой
Царевна! Туманное – тонкое – млечное.
Царевна! Желанное – звонкое – вечное.
Царевна! Начальное – дальнее – верное.
Царевна! Зеркальное – бальное – мерное.
Царевна! Деревня – деревья – деревья –
Деревня – деревья – деревья – деревья –
Деревня – деревья – деревья – деревья –
Деревня....А – у – у – у – у – у.....
Царевна! Жемчужное – грустное – праздное.
Царевна! Радушное – русое – ясное.
Царевна! Румяное – пряное – спелое.
Царевна! Сафьянное – рьяное – смелое.
Царевна! Деревня – деревья – деревья –
Деревня – деревья – деревья – деревня –
Деревня – деревья – деревья – деревня –
Деревня.... А – у – у – у – у – у – у…
Царевна! Любимое – мнимое – зримое.
Царевна! Деревня – деревья – деревья –
Деревня – деревья –деревья – деревня –
Деревня... А – у – у – у – у – у - у...
Ца... Деревня – деревья – деревня - деревья-
Деревня – деревья – деревня – деревья –
Деревня – деревья – деревня – деревья –
Деревня – деревня – деревня – деревья....
Глухой, запоздалый гудок,
С деревьев опавшие листья.
И в смерти расцвел восток,
И в смерти могущество жизни.
|
