Я на глазах у вещего судьи,
Всегда виновен я, молчи или кричи.
Два полюса, два горя, две судьбы –
Шуты и палачи, шуты и палачи!
Он рубит головы, и не спасаю я,
Всегда смеюсь, виновен на века.
Мой зритель, мой доверчивый судья,
Ты выслушай признанье дурака.

Я видел кровь, я видел пот, я слышал боль,
Камням Вероны и доныне не остыть…
Еще жива была великая любовь,
Но Гамлет спрашивает – быть или не быть?
И, бедный Йорик, я не отвечал,
Осталось жизни и судьбы не больше дня.
А бешеный горбун уже кричал:
«Корону за коня, корону за коня!»

Меня, шутя, хлестали по лицу,
Грозила гибелью мне каждая рука…
Но правду и глупцу, и подлецу
Я говорил по праву дурака.
А мир – театр, и я на сцену выводил
Всех тех, кого боялся и любил.
Покуда вечным воздухом дышу –
Я только шут, я только шут, я только шут!

Убит я временем, как выстрелом в упор,
Я ваша совесть, я не нужен никому.
Но об меня палач свой затупил топор:
Я вечный шут, и я смеюсь в лицо ему.
И плачу я, что снова не помочь –
Бессилен Лир, бессилен мир, бессильна ночь.
Я ухожу, сума моя пуста.
Но кто останется у Мавра за шута?
И я кричу: «Послушай, человек!..»
Бездумен мир, безумен Лир, бессилен век.