Что рассказать про этот день,
Про Волгу, скованную ветром,
И про обледеневший борт
Рассерженного «Метеора»?
Нас было мало там, внутри,
В железном ящике,
Спешившем
К причальной стенке.
Пили пиво,
Холодное, как все вокруг,
Лениво спорили, и эхом
В нас отдавалась дрожь мотора.
И знали, что чудес не будет,
Осенних маленьких чудес.
Они остались там, за бортом,
Где Волга, скованная ветром,
Держала на своей ладони
Обледеневший «Метеор»,
Где в глубине дрожали рыбы,
И масляные пятна нефти
Под ветром жили неподвижно,
Не замечая цепких волн.
Но мы-то были там, внутри…

И только
Шальная женщина-матрос
В своей промасленной тужурке
На волю вырвалась,
И молча
Мы поглядели на нее.
И пили пиво. И чего-то
Все время ждали. Наконец,
Рванув холодное железо,
Она вошла. И протянула
Свои тяжелые ладони,
Обветренные дочерна.
«Глядите, снег!» - она сказала,
И шарик с острыми краями
Подбросила, и уронила,
И наступила на него.

И лишь один хмельной попутчик
К ней подошел, обнял за плечи,
И, наклонившись слишком близко,
Ей долго что-то говорил.
Она смеялась, и краснела,
И вздрагивала в такт мотору.

И больше никаких событий
В то утро не произошло.