Была ты девушкой других не хуже
плохих девчонок и любила всласть
на печке полежать, а выпив дюже,
как Троцкий хаять капитала власть.
Французы домогались и монголы,
да, так по мелочи, - не вспомнишь всех.
Любила нецензурные глаголы
и, чем короче путь, длиннее смех.
Пугали в доску не свои матросы
и трезвые работники ЧК,
морили голодом народ колхозы
и враг народа бил исподтишка.
Война. Девчонка, пацаны не дали
на поруганье честь твою и плоть
и падали немытые медали
на дно стаканов до Победы вплоть.
В апреле Юра улыбнулся миру,
в конце туннеля стала жизнь видна.
В шестидесятых разнемели Лиры
и стала русской библией война.
Что было после? Никуда не деться,
налили бывшей девушке вина
и, с истиною выплеснув младенца,
с тех пор живёт и гибнет допьяна.

В начале века, в середине пьянки,
между' вторым и третьим стакано'м,
она вдруг вспомнила, что россиянки
всегда мечтали только об одном.
Войти в горящую (чуть-чуть) избушку,
мужскую слабость, как НАТО' кляня,
в царевну превратившись из лягушки,
остановить, сорвав пальто, коня!
Но дальше пули засвистели, вскоре
наполнив мозг совсем другой мечтой,
Он написал девчонке на заборе:
"Родим Христа, Россия?
Дух Святой".