Ахетатон
Царь и царица, их дочь,
приближенные
в храме Атона.
В святая святых.
По молитве владыки
Верхних и Нижних земель
удлиненного, словно клюв цапли, Египта
задрожал,
фитильком встрепенулся восход.
Прорезает его первый луч,
разгорается ярче,
борется с золотом пурпур –
могучий духовностью диск
из пучин восстает,
создавая повсюду живое.
Эхнатон, Нефертити
славят гимном предвечную сущность Атона,
славят правду-Маат,
что превыше всего,
нараспев повторяют с поклоном гортанно.
…Блеск, тепло.
Известняк и зеленые пальмы.
В лазурную воду прудов
путешественник смотрится.
Ибис
восклицает за дальним кварталом.
15.12.2020.
Сломанная кукла
В человеческий рост,
не то клоун, не то Арлекин.
Нет, скорее Пьеро.
Тело полусидит,
состоит из причудливо-ломаных линий,
утверждая тем самым свое бытие,
что уже таковым то и не назовешь.
Взгляд, наверное, потух,
но, поди, разгляди
поточнее, когда, словно шар
из свинца, голова укатилась на грудь.
Правда, рядом раскрытая книга, но кто
поручится, что кукла читала взаправду?
Также кто подтвердит,
что недавно еще
с ней считались, ее
берегли, что она
и сама берегла и считалась, брала
ложку в рот, опрокидывала за столом
рюмку или бокал, приносила доход
и считалась полезной.
Пока не сломалась.
И теперь, в уголке на кровати
ютясь,
лишь являет железный уродливый сюр
тех конструкций,
на коих ее загибали…
10.12.2020.
***
Вечереет в окошке, смеркается.
Тянет дымом сгоревших надежд.
А глупца, что в тебе пререкается
с неминуемым, просто утешь.
Он не ты – ты мудрей и догадливей.
Ни замашек дурных, ни манер.
Сам себя воспитавший, понятливый,
молодец среди многих Валер.
Зябко только от этого зрелища,
словно таешь, цепляясь за свет
ускользающий и угасающий:
вот ты есть, был, тебя уже нет…
01.12.2020.
Н. П.
Почерневшая вязь на увесистых ножнах,
старый царский Тифлис. Подыши на узор –
развернется, и гордый бездомный художник
под балконами низкими, меж лавчонок, духанов,
с сундучком из фанеры, где кисти, клеенка,
будет с улиц крикливых спускаться в подвалы,
предлагая хозяевам нарисовать
что угодно: оленя, медведя, зайчонка,
льва, кувшины с вином, лук зеленый, шашлык,
групповые портреты, сюжет из легенды –
за похлебку, вино или за полуштоф.
Он орнамента часть на серебряных ножнах.
В старом царском Тифлисе он свой, но везде
бесприютно ему.
Захмелевший художник
в закоулке духана забылся… Над ним
переливистый прямоугольник, творенье,
озаренье, мученье, блаженство, проем,
что еще пахнет красками и сквозь который
за чудесную грань посвященный проникнет
и найдет то, что больше и лучше, чем мир.
17.12.2020.
Разноцветное
Тропические попугаи
слетелись на площадь-мольберт,
а сверху над ними взрывали
десятки шутих и ракет.
Под аркой из радуг вскипая,
бразильский пестрел карнавал.
Цветные драконы Китая
клубились, их дождь осыпал
гирлянд и фонариков пестрых.
А невдалеке Марди Гра
сворачивал на перекресток
под споры сурдин и мембран.
Тут Индия в лотосах, в охре,
в дыму благовоний, в густом
богатстве оттенков. Там в кофре
земли африканской, что гром
для зрения, краски – напрасно
их сравнивать с чем-то… Как горсть
драже, витаминов, ем страстно,
глотаю цветное и сквозь
убожество серого в каждом
дне, часе, мгновении, в них,
идущих и едущих, жажду
другого, иного, иных!
12.12.2020.
***
Медленная мелодия.
Словно вальсирует в воздухе
птичье перо
и никак не осядет на землю.
Вот опять подхватило его
восходящим потоком,
и оно поднимается выше, чем было.
В детстве, в юности я не любил
медленных песен,
торопился нетерпеливо за такт
и не понимал, как это красиво:
медленная мелодия
меж землею и небом,
без пары и цели,
на грани
слияния с чистым, прозрачным,
истончающаяся напрасно;
не нанять детектива,
чтоб за ней проследить,
и не снять на дурацкий топорный гаджет,
ибо только один оборот,
и, как птичье перо,
исчезает она:
то ль под ноги легла,
то ли ввысь вознеслась,
эта медленная мелодия…
16.12.202.
Сбой в сочувствии
Схватившись за грудь слева,
опрокинется на спину,
со стоном (немо), валя то, что рядом,
на пол: гладильную доску, стул…
А больше и нечего в современном жилище.
Не вазу же и не книжный стеллаж, музыкальный центр,
отошедшие в небытие?
Компьютер разве, лептоп, айфон,
воткнутый в розетку –
а эти громкого шума
не произведут, чтоб огласить трагедию:
мол, кто-то помер,
кончается, помощи просит.
Ни черепков, ни осколков,
ни кучи книг, ни дымящейся лужи
от кокнутой чашки,
ни телефонной трубки около аппарата,
смахнутого конвульсивно,
ее гудков
возле уха и синеющих губ…
Максимум шнур Интернета
подденет нога –
тогда обновится коммуникация
в виде сытых претензий.
А дальше недоумение,
которое больше не разрешится.
27.11.2020.
***
Книги взошли на костер.
Авторов короновали
тем, что врагами назвали,
Пуля, Петля и Топор,
Газ, Истребление, Страх,
Ненависть, Неполноценность,
Ложь в потемневших словах.
Эти же – как драгоценность.
Сколько томов ни пали,
только сильнее сверкают.
Дух изгоняют с земли,
но дикари проиграют.
…Так, шевеля их золу,
ретроспективно я мыслил.
Шнур Интернета в углу
кукиш сложил и обвиснул.
06.12.2020.
***
Специалист по взбиванью подушек
и подтягиванью одеял,
тень в ночном колпаке
с канделябром рогатым
и помпонами на башмаках.
Это – мистер Зевота,
это – мастер «охота»
спать и спать, спать и спать,
спать и спать.
Где накапает воском,
там тропический остров,
где зевнет во всю мочь – сладкий звон.
Тут заботливо сдвинет
под ухом подушку,
там поднимет игрушку,
подоткнет одеяло –
и ну дальше
дозором шагать.
07.12.2020.
***
Гуляя и бегая по делам,
замечаешь странное.
Будто приехал в чужие края,
на улицах тьма незнакомых лиц.
И даже, когда улавливаешь что-то близкое,
спешишь навстречу, почти готовый приветствовать,
выясняется: это не тот и не та.
Немного, совсем отдаленно похожий,
чужой человек.
Растерянно провожаешь глазами,
уже осознав, что спутал его (иль ее)
с тем (или той), которые были когда-то,
недолго, близки тебе, только они давно испарились –
сбежали, уехали, эмигрировали, и они,
дружище, гораздо старше этих подделок.
Сознание выдало ретроспективу,
услужливо и беспощадно подсунув
их образы в юном чаду,
колеблемые могучим потоком,
в какой-то смутной эпохе,
каких-то дежурных трудных времен…
21.12.2020.
***
Мы войдем в этот парк, словно в дым,
незаметные и непростые.
Мы, отважившись, вдаль поглядим –
прямо в сердце великой пустыни.
И, представив на миг весь резон
бледно-розовых детских мечтаний,
мы уловим ее хищный взор
и рассмотрим ее очертанья.
Долгий вечер пройдет как-то вскользь,
нерасчетливо и одиноко.
Старых тайн не навеют и грез
листья цвета бутылочных стекол.
И все так же мы будем смотреть,
очарованные неизбежным,
ненавидя до бешенства смерть,
жить желая желаньем кромешным.
1989 год.
|
