***
Из десятого круга, в прожженном халате, с поредевшей прической, посыпанной пеплом, появился Бодлер, предлагая быть гидом (не только Вергилию, мол, утруждаться). В черных глазницах, пропитанных болью, вином и гашишем, парижским туманом, читалась гремучая смесь состраданья с издевкой. О тапочек стоптанный трубочку выбил и несколько строк на тягучем французском вслух продекламировал, чтобы сомненья развеять: Бодлер он, Бодлер… И ладонь протянул. Но я отказался. Тень здесь, тенью там еще стать – удовольствие не из приятных. Вольно быть Бодлером, Вергилием, Данте. Резвиться и корчиться под испытующим взором цензуры и публики, быть, отправляться в изгнанье, ловить кайф от дружбы и ненависти, наслаждаться вниманьем… Шарль мне подмигнул, томик чуть приоткрыл и с усилием выдернул, как волосок, цветок антрацитовый, злой – из тех самых. До сих пор его в пальцах верчу, не осмеливаясь ни поставить в стакан, ни отправить в помойку. И на сердце тяжко.
17.05.2020.
|