1 Вновь пришла зима, и все замерло, Содрогнулся вечный круговорот. Все что двигалось, встало замертво. Ни прохожих, ни вестей у ворот.
Время бьется в мозг, да звуками мерными Все проносит мимо мысли замах. Рвется ветер в дом движеньями нервными, За окном повсюду зима.
Он бежал бы прочь, да враз не уйти ему. Он лишь смотрит вдаль на блеклой заре. Душу всю заволокло паутинами… Вот и белые волхвы у дверей.
Там река твоих надежд скрыта холодом, Там река твоих надежд в латах лжи. А кто реку ту пройдет в три дня поледу, А кто реку ту пройдет – будет жив!
Там предстанет пред тобой тьма, и мышкою Иль чудовищем порхнет у лица. Отворотишь взгляд – тотчас станешь льдышкою, А удержишься – пройдешь до конца.
2 Вот и ласково кружится метелица, Он застыл, переступая порог. Но сказать, зачем пришел – как осмелиться? Да и ей спросить самой невдомек.
Только где ж ее искать, эту реку то? Как ту сторону найти, что верна? Он закрыл глаза, одно – смотреть некуда. Он открыл глаза – да вот и она.
Он кричит, разинув рот, надрывается, Где река надежд застыла молчком. Он кричит, а в глубине уже знается, Не услышит даже эхо ни в ком.
Путь неблизкий с безутешными мыслями, А идти то, что ни день, все не в счет. Но сомнения бездейственный миг сломив, Он шагнул по глади скованных вод.
Книгу памяти листал с бойким шелестом, А всей книге той цена – битый грош. Только не нашел такого в душе листа, Чтобы вырвать, да не кинуло б в дрожь.
3 Оттого и в голове помешалось все. Он идет, усталость сводит с ума. На колени хоть пади, снегу жалуйся. Как предстала перед ним с неба тьма…
- Ты зачем сюда пришел, горе-молодец, Прошагал реки надежд добру треть? Иль отведать моего решил холода, На видения ль мои посмотреть?
Тьма холодная красуется силою. В сердце льдинками застыли слова. Разговаривать с такой – дело милое, Что лучиною огонь целовать.
Обернулась темень пропастью черною, И обратно поманил к дому страх. Он же, помня все волхвами речёное, Твердо ей в глаза смотрел до утра.
4 Утром буйная кружится метелица, И опять зовет вперед дальний путь. Он идет, но словно бы не шевелится. Он идет, а впереди только муть.
У кого в душе добро, тот тем греется, Что надеждами полна голова. Только если пустотою просеется, То бессилен их целебный навар.
Так он шел, ступая мерно, до вечера. Голова и легкой мыслью нема. Будь что будет, все одно делать нечего… Вновь предстала перед ним с неба тьма.
Он бы мерил страх обыденной меркою, Да в сознании боль застыла скребя. Обернулась тьма огромнейшим зеркалом. Ужаснувшись, он узнал в нем себя.
Все как есть, стоит с глазами усталыми, Все как есть, душа открыта для глаз. Не похвастаться делишками малыми, Не достать из памяти напоказ.
Эх, чего там только в нас не намешано, Но не только дьявол в нас, ведь и бог. Он шептал чуть слышно: Господи, грешен я! Пока утро не застало врасплох.
5 Белый свет, вокруг метелица рьяная Словно буйностью торопит идти. Шаг тяжелый у него, будто пьяный он, Ни кровинки на лице не найти.
В грудь стучится сердца дикая палица, Только лед трещит под шаткой ногой. Время, словно едкий дым, разлетается. Вот один час улетел, вот другой
Без досады все выносит терпение, И метелицы каждый плевок. Даже новое тьмы появление Ни на миг не удивило его.
Вдруг как вкопанный он встал неосознанно, Даже страх не звал привычно назад. С черни неба двумя яркими звездами На него смотрели чьи-то глаза.
Взгляд такой, что и от слез не избавиться, Не унять усильем воли любым. То ли образом любви он проявится То ли пройденной до края судьбы?
Где-то там, давно затерянный смолоду. В глубине сокрытых тайн и грез. От него среди зимы и не холодно. Да глаза хоть вырви вовсе да брось.
Словно сердцу больше ритма не выдюжить, Словно тщишься пробудиться во сне. И не в силах больше взгляд этот выдержать, Вдруг безжизненно упал он на снег.
6 А чуть позже утро оцепенелое Вновь осыпалось на реку надежд. Солнце встало, высветив белое, И на нем нелепый ворох одежд.
Пустота, и лишь кружится метелица, Словно тянет все молитву о нем Там, где снег равниной белою стелется, Будет след его мести день за днем.
Будет только тишина, мирным будет все, И не тронет одиночества суд. Даже белые волхвы не добудятся, Даже белые волхвы не спасут…
|