Мне снился сон: по мостовой
качу тележку,
а в спину чёрной шелухой
летят насмешки.
Землист лицом, спиной сутул,
а может болен.
В тележке мой потёртый стул
и кресло Поля –
продам дрова и буду пить.
Но тайный шёпот
витрин: «купи-купи-купи…»
течёт сиропом
в глаза и уши горожан
проникновенно.
Искрит шифоновый туман
на манекенах.
Шумит вечернее кафе.
В тени беседки
растает белое парфе
во рту кокетки.

Теперь лежу как на холсте –
мазки кровавы,
застыла пуля в животе,
стального сплава.
Хочу курить, ещё чуть-чуть...
не надо боли.
Мне просто нужно отдохнуть
в ладонях поля.
Мелькают лезвия стрекоз
в закатных брызгах,
и вьётся пламя красных лоз –
так солнце низко.
Жуют картофель бедняки.
Какой-то парень
с меня снимает башмаки,
в кармане шарит.
С обрыва скользкого лечу
в чертополохи.
Опять темно. Зажги свечу.
Горчит на вдохе.

Какой-то бред. А в красках яд.
Осточертело.
Забей мне трубку, слышишь, брат?
Ты плачешь, Тео?
Я не кричал. Нет, я не псих.
Меня столкнули.
Уходят люди, а без них
пустеют стулья.
Пустые комнаты, покой.
Пустые вены.
«Я дух святой, я здрав душой», –
пишу на стенах.
Когда исчезну в поле ржи,
накроют волны…
ты на могилу положи
сухой подсолнух.