Сегодня месяц-нож с багровой кромкой,
на улице пустынно, хоть кричи,
хоть режь. А ветер бродит одиноко,
устало сел на ржавые качели,
за пазухой – скрипичные ключи
для соло дождевой виолончели.

Полёты нынче только для влюблённых.
Зачем ты на последнем этаже
одна стоишь на маленьком балконе.
Лететь? Куда? Не вырваться из плена.
Не любится. Не спится. Ты уже
давно не получаешь приглашений

туда, где исполняются желанья,
где старый дом не кажется тюрьмой,
а комната – ловушкой шестигранной.
И зеркало как будто потускнело,
и крем просрочен в ящике трюмо,
подаренный каким-то Азазелло.

Быть может, он таинственный прохожий –
вон тот, под моросящим фонарём.
Какая омерзительная рожа…
Кого-то ждёт и курит под балконом
в который раз, и, брызнув угольком,
трагично растворяется под клёном.

И досыта над ним прохохотавшись,
ни с кем не заключая договор,
ты стала ведьмой, ведьмой настоящей.
И стихло всё. Как лунный нож отточен,
как ночь темна… в пустой колодец-двор
слетает пустотелая сорочка.